Слоновидение - страница 4

«Ты проживёшь долго и умрёшь своей смертью в своей постели», – говорила она мне с нежностью. Идеальная фраза для психологического триллера. Тогда мы об этом не думали – просто не смотрели триллеров. Сама она собиралась умереть красиво – не иначе, как разбившись на красивом мотоцикле или самолёте, ну, или в джунглях, в пасти у льва, за секунду до спасения…

«Она ненормальная, – пилили меня, – она испорченная», – и я удивлённо представляла себе Ингу в виде испорченного яблока с червяком. Когда мы читали одни и те же книги, она выбирала в любимчики отчаянных героев, а я правильных, слегка занудных. Мы вместе слушали «Аквариум». Мы слушали его и сейчас, вытерев насухо пол в ожидании «специалиста». На столе стояли мои «летние» чашки. Мама удивлённо сидела рядом.

Не стоило вспоминать того, кто нарушил когда-то нашу идиллию. Он наяривал на гитаре длинными пальцами и выдавал чужие песни за свои. В качестве моего мужа он не прижился…

– Ну, что, Игорёк, долго Васильич орал? – нет, изнеженная с спа-салонах и соляриях спинка в сочетании с эротической хрипотцой в голосе действует, как фруктово-алкогольный коктейль. Правда, до любимого Игорем «Нью-Йоркского яблока» Алия не дотягивала. Не хватало чего-то: то ли крепости кальвадоса, то ли изысканности.

– Ох, орал. Я могу даже смысл передать.

….– Ой, не надо, – устало попросила она, и её маленький пальчик задумчиво обвёл его губы и спустился к подбородку.

Игорь промолчал. Да и Васильич не догадается, что при установке смесителя он нарочно перетянул гайку. Студент заочного отделения психологического факультета, он писал дипломную работу «Влияние стрессовой ситуации на коммуникативные способности человека» и принципиально ни у кого не списывал. Вскоре он защитил её на «отлично».

Вопрошал динамик магнитолы голосом Гребенщикова. За окном был солнечный декабрьский день. Мы пили чай из «летних» чашек. Между нами бегал Петька. Он был толерантен…

– А смешно…, – проговорил Он задумчиво из своего угла. И Его философское настроение прямо-таки взбесило его супругу:

– Тебе смешно? Ты даже не хочешь подумать о будущем?

– Что о нем думать? – спросил он почти с детским удивлением, едва разлепляя пухлые губы.

– А ведь когда-то именно эта детскость, – вспомнила Она, – привлекла Ее и заставила изменить жизнь. А жизнь изменила Ее. Стройная и элегантная, Она стала тяжелой и одутловатой.

Он изменился мало, только слегка располнел, этакий толстый престарелый мальчик.

– Милая, ведь наши дети выросли, а мы почти прожили жизнь. Видели мало? Что же, редко кому из наших удается увидеть больше. Нужно быть другой породы и родиться в другом месте, чтобы получилось иначе…

– Но бывают же еще внуки и правнуки, бывают чудесные места, интересные события… Давай собаку заведем, в конце концов! А наши дети? Ведь пока мы живы, мы нужны…

– Собаку? Но какую собаку? Почему не кошку? – лениво шлепая губами, спросил Он.

Дети. Они были рядом и одновременно очень далеко. Общались редко. Раньше, любознательные и забавные, они задавали много вопросов. Казалось, они гениальны, или почти гениальны. А теперь они как все, или почти как все, или даже немножко хуже…

Вообще-то все шло как обычно. Только поступающие сверху прогнозы не радовали. Он понимал, почему Она нервничает, и старался быть терпеливым – ведь они долго и хорошо жили вместе. Стало известно, что солнце совершило свой годовой оборот и опять пошли дожди. Несчастье грозило повториться. Правда, ученые сумели сделать так, что приходящие снова и снова страшные паразиты болели и гибли, употребляя в пищу это. Многие теперь и правда пасутся в других местах и питаются по-другому. Только все равно из года в год разносится от жилища к жилищу крик боли…