Слоны и песок - страница 21
От рук белокурых подростков
У Тани сидит Марина. Рассказывает. Ест чечевичный суп.
В Кондопоге война с черными. Первый звонок для всех таких, включая и мою нерусскую внешность. Утром всерьез рассматривал возможность смерти в электричке от рук белокурых подростков. Иногда мне казалось, что я смог бы им что-то объяснить, но посмотрев по TV на лица из Кондопоги – переменил свое мнение.
Ой, Сашка
Танюша ищет, что надеть на награждение. Мизь, глядя в окно: «Ой, как ужасно, какие крыши ржавые». Мама зашла с Сашкой рассказать про Настю Витю Рому Сашку. Сашка заболела нервной болезнью. У Вити на даче злая овчарка покусала Витину подругу на глазах у Сашки. Плюс Ромины припадки. Витя с Настей при ней кричат. Сейчас Сашка пошла в первый класс. Мама пришла за ними в школу послала Кристину за Сашкой. Кристя пошла в буфет, купила сладостей, приходит. Мама: «Кристина, где Сашка? – Ой, Сашка,» – и собирается снова за ней идти. «Нет уж, я сама за ней схожу».
Голос подземный
Обдумывал неудачу с Наташей: не отношений неудачу, а описаний.
В церкви слушал по радио про китайцев, что они живут настоящим, не как индусы, стремящиеся в нирвану – и отсюда чайные церемонии.
У скрещения Мойки с Фонтанкой уровень воды поднялся. У «чижика» голый человек нырял, наверно, за деньгами. Несколько зевак смотрели. Я тоже невольно остановился.
Иду дальше: авария на теплотрассе, разрыта яма и валит пар.
В воскресенье вечером снова вышел гулять. Тимошка болен, так с ним не гулял.
Пошел вдоль Мойки. В самые сумерки. Вода рябится. По речке изредка катера. Приятно ощущается изгиб, усталость от уличной прямизны.
Осенняя оса ползет по гранитной плите.
Чернели фигуры
На именинах Вер, Надежд и Любовей я сидел по правую руку от настоятеля. Говорили об именах. Я не говорил, думал. В голове вертелось: «Вера, я вернулся». Но Веры как раз не было, и некуда было в-вернуть.
Славик не знает, кто у него родится. Надеется на девочку.
Сколько раз за день поглядел в окно на лужи?
Шел по мокрой дальней аллее Марсова поля, глянул в сторону вечного огня. Чернели людские фигуры и донесся жареный запах. Так и подумалось: нанизывают сосиски на прутик и жарят в вечном огне.
Поэт, как собачка, помечает место – так я пометил Пушкинский дворик стихотворением «про ворону», а Толстовскую Гаспру стих, «про собаку». А место, где побывал поэт и его не пометил – будь оно проклято!
День был солнечный. С работы я шел прямо на солнце и подумал: вот, если завтра будет солнце в это же время, оно уже будет ниже, нет, завтра еще будет незаметно, вот послезавтра… в общем, шел, овеянный тоской по уходящему солнцу.
Таня и Маша
Таня встретила в Доме книги Машу. Маша держала в руках толстую стопку детских книг. Она собиралась купить все эти книги сыну. А Тане как раз нужна была книга в подарок Ване.
Таня спросила у Маши, что та ей посоветует. Маша с удовольствием стала снимать с полок книги и ей советовать. И Тане ничего не оставалось, как все их купить.
Потом Маша спросила, нет ли у нее телефона. Таня сперва обрадовалась, она подумала, что Маша хочет обменяться телефонами. Оказалось, Маше просто нужен был телефон. Ее английский здесь не работал.