Джейд заканчивает разговор, вены на ее лбу вздуваются от напряжения.
– Вот осел! Папа не может не поехать на встречу. Вместо того чтобы его отвезти, этот идиот опять меня подвел. Вчера он сказал: «Нет проблем, я заберу его по дороге на станцию». Я должна была предвидеть. – Ее темные глаза сверкают в зеркальном отражении. Она отворачивается и начинает набирать номер. – Может, Натали сумеет вырваться…
Сестра Джейд занимает должность директора школы. Она ни за что не сможет.
– В котором часу встреча?
– В девять. Маркус говорит, что невероятно занят. Конечно, занят. У него утренняя кардиотренировка в кровати.
Смотрю на часы: 8:20.
– Иди, – решаю я. – Врачи всегда опаздывают. Если поторопишься, успеешь.
Джейд хмурится:
– Как я могу тебя бросить? Грим еще не закончен.
Я невольно подпрыгиваю на стуле.
– Что? Полагаешь, я забыла, как надо краситься? Иди, иди, – буквально выталкиваю я Джейд.
– Но если узнает Стюарт…
– Не волнуйся. Я тебя прикрою. Только непременно вернись к тому времени, когда нужно будет приводить в порядок Шери для вечерних новостей, иначе мы обе пропали. – Пальцем указываю на выход: – А теперь иди.
Джейд косится на дверь и молча кусает губы. Внезапно меня осеняет: Джейд приехала на общественном транспорте. Хватаю сумочку и достаю ключи.
– Возьми мою машину.
– Что? Нет, я не могу. Что, если…
– Это всего лишь машина, Джейд. Ее можно починить и заменить. В отличие от твоего отца. – Вкладываю ключи ей в руку. – А теперь поторапливайся, пока не пришел Стюарт. Не дай бог, он увидит, что ты со мной не закончила.
Джейд с облегчением выдыхает и бросается меня обнимать.
– Спасибо тебе большое. Не волнуйся, я буду очень аккуратна с машиной. Всего тебе наихудшего, – бросает она на прощание любимую фразу. Вскоре из глубины коридора до меня доносится: – Я твоя должница, Аннабель.
– И не надейся, что я об этом забуду. Поцелуй от меня отца.
Я закрываю дверь и остаюсь одна в кабинете, где мне предстоит провести еще тридцать минут до начала эфира. Нахожу бронзатор и наношу на лоб и переносицу. Затем, высунув руку из-под накидки, беру письмо мистера Питерса и иду мимо дивана к столу. Вне всяких сомнений, эта работа – отличный шанс, особенно учитывая последние неудачи. У меня появилась возможность работать не в пятьдесят третьей в рейтинге телестанции, а в третьей. Возможно, через несколько лет я доросла бы до таких программ на национальном телевидении, как «Джи-эм-эй» или «Сегодня». Моя зарплата гарантированно выросла бы раза в четыре.
Медленно опускаюсь в кресло. Разумеется, мистер Питерс видит ту же Анну, что и все остальные: одинокую женщину, без корней, не отягощенную семьей, карьеристку, готовую с радостью собрать вещи и переехать в другую часть страны ради денег и большой должности. Взгляд падает на фотографию с отцом на премии «Выбор критиков» в 2012 году. Закусываю губу, вспоминая ту роскошную вечеринку. Блеск в глазах отца, его красный нос говорит о том, что выпил он уже немало. На мне восхитительное серебристого цвета платье с пышной юбкой, на лице счастливая улыбка. Но глаза при этом запавшие, в тот вечер я и чувствовала себя опустошенной, сидя за столом в компании отца. И причина не в том, что я не получила премию, а в том, что мне было одиноко. Вокруг номинантов и победителей толпились супруги, дети, трезвые родители. Они смеялись и радовались, а потом все вместе танцевали и веселились от души. Мне хотелось, чтобы и у меня было так же.
