Слово на Голгофе. Проповеди и наставления для русских паломников в Иерусалиме. 1870–1892 - страница 8

О, Крест, Крест! И был ты, и пребудешь, верно, во век, иудеом убо соблазн, эллином же безумие, самим же званным – Божия сила и Божия премудрость (1 Кор 1: 23–24). Божия премудрость… каким образом? На Кресте неумолимая Истина сретилась с молящею Милостию, а, с другой стороны, взыскующая Правда облобызала всепрощающий Мир. Прикровенное псаломническое богословие объяснилось, таким образом, вполне на блазненном для иудея Кресте. Премудрость Божия здесь обрела себе исход из нерешимых отношений свободной твари к всемогущему Творцу. Божия сила… в каком роде? «Аще зерно пшенично, пад на землю, не умрет, то едино пребывает, аще же умрет, мног плод сотворит» (Ин 12: 24). Так бывает и должно быть не только в недрах земных, но и в высотах поднебесных. Умер на Кресте Победитель смерти, единый и единственный из смертного рода нашего, и вся, исшедшая из Него, нова тварь оплодотворилась зачатком такой же победы, т. е. залогом воскресения и жизни вечной. Еще ли не сила Божия, крепкая, поборающая и претворяющая, была там, где мудрование эллина видит (да! продолжает нередко доселе видеть) одно последнее бессилие и прямое постыждение?

Но довольно богословствовать там, где сам Бог-Слово в течение шести часов только седмь крат отверзал уста свои. Переведем в памяти сия последние отголоски отходящего с земли Богочеловечества.

Отче! отпусти им. Не ведят бо, что творят, говорит, очевидно, Бог.

Жажду! вопиет, видимо, человек.

Днесь со Мною будети в раи, определяет Бог.

Или, Или, лима савахфани, жалуется человек.

Совершишася! объявляет Бог.

Се сын твой. Се мати твоя. Заботится человек.

Отче! В руце Твои предаю дух мой…

Кто произносит сии последние, печатственные слова Евангелия? Богочеловек.

Больше сего, братия, нечего услышать, и выше сего нечего сказать – с места сего.

К тебе утреннюю, милосердия ради Себе истощившему непреложно, и до страстей бесстрастно преклоньшемуся, Слове Божий! Мир подаждь ми падшему, человеколюбче!

Аминь.

Или, Или, лима савахфани

Достойные сего таинственного места слова! Тут все обыкновенно и все необычайно, – от бесчувственной скалы до глубокомысленной речи! Блаженные самовидцы и самослышцы Слова животного, проповедуя по заповеди Господней, Евангелие всей твари, заботились обыкновенно о том, чтобы оно было понятно всем, а не о том, чтобы передавало хотя и дорогие, но не вразумительные звуки чужой речи. Между тем, христолюбивое сердце желало бы услышать слово Христово именно таким, каким исходило оно из пречистых уст. Уважая ли эту потребность души нашей, или другим чем водясь, Евангелисты сообщили к сведению нашему несколько одиночных изречений Господних без перевода. Так приводятся в Евангелии слова: эффафа и талифа – куми. И то, и другое возглашены были при совершении чудотворений, явственнейшим образом обнаруживших во Христе зиждительную силу, Его сокровенное Божество, и как бы потому именно и занесенных в Евангелие, чтобы в них, в их звуковом составе и сочетании усматривалась чудотворящая сила. Радуется дух христолюбца, когда узнает, что эффафа значит: «отверзись», и когда припомнит, что с этим словом отверзлись уста немого, – что талифа – куми значит: «девица встань», и что, услышав их, мертвая девица ожила и встала. Но вот – другого смысла и другой силы неведомые слова слышатся ему с Креста Христова. Разверзший немотствовавшие уста и возвративший жизнь умершей, – Сам умирает, Сам смыкает свои благоглаголивые уста. Предсмертные звуки некие исходят из них. Евангелисты не смеют коснуться их переводом и оставляют так, как им внимала безмолвная Голгофа.