Обязанием дать показания под клятвой первосвященник попытаться восполнить одиночное (недостаточное) свидетельство и с этой целью использовал специальную правовую норму, позже закрепленную в кодексе Маймонида: «…на основании показаний одного свидетеля можно обязать человека дать клятву» (Законы о свидетельстве 5:1).
Ответ Иисуса на заданный первосвященником с применением клятвы (заклинания) вопрос был утвердительным и именно в этом смысле был воспринят Каиафой и членами суда.
После этого Каиафа, выражая свой ужас перед богохульными словами, разодрал свои одежды, констатируя таким образом, что Иисус богохульствует.
Видя этот фарс, наблюдая изначально запланированное желание вынести Ему смертный приговор, Иисус открыто объявил Себя Сыном Божиим. За эти Его слова судьи-обвинители ухватились как за спасительную соломинку, не понимая, что тем самым окончательно отрезают себе все пути к выяснению истины. Они не посчитали нужным озаботиться вопросом о вине Иисуса. Возможно, умышленно пошли на применение норм чрезвычайного правосудия, чтобы не поднимать вопрос о вине. А значит, – и о своей собственной вине за неправосудный приговор. Такой выбор они сделали еще до суда, спланировав убийство в форме судебного фарса. Поэтому мы и говорим, что состоявшийся процесс был не судом, а судебной расправой, закамуфлированной под формальную законность. А отсюда проистекает все остальное – предвзятость, поиск лазеек и изъятий в Законе, попытки сфабриковать доказательства до начала суда. То есть Анна и Каиафа изначально для реализации своей преступной цели, стали выискивать в Законе правовые нормы, которые позволяли, по их мнению, придать убийству легитимность.
Суд над Иисусом наглядно показал, что до правды и истины доходят сердцем. А, прикрываясь законом, можно творить произвол.
В результате к Пилату судьи синедриона пришли не для формального утверждения приговора, а для того, чтобы убедить префекта в необходимости осуждения Иисуса по римскому закону.
Надо признать, что суд Пилата и мотивы, которыми он руководствовался, являются наиболее труднообъяснимым местом евангельской истории.
Многие полагают, что эти трудности обусловлены существенными противоречиями в евангельских текстах, согласовать которые практически невозможно. Однако это не совсем так. Формальные разночтения есть, но в большинстве случаев они скорее не противоречат, а дополняют друг друга.
Ключевые моменты суда нашли отражение у всех евангелистов: вопрос Пилата: «Ты Царь Иудейский?», его сомнения в обоснованности обвинения и неудавшиеся попытки отпустить Иисуса. Если же анализировать Евангелия более детально, то можно увидеть, что, по версии Марка и Матфея, Пилат особо не упорствовал и согласился с приговором синедриона, умыв при этом, согласно Матфею, руки. Наиболее полно ход процесса описал Иоанн, но у него опущен эпизод суда у Ирода Антипы, который есть только у Луки. Центральная же мысль повествования у него с Иоанном совпадает – Пилат трижды пытался отпустить Иисуса, не находя Его вины, однако отступил под сильным давлением первосвященников и толпы.
Надо сразу заметить, что поведение Пилата, которое богослов И. Херсонский назвал «жалкой борьбой своекорыстия с чувством долга», практически невозможно объяснить без учета складывавшейся неблагоприятно для префекта политической ситуации. А, возможно, и заключенной с синедрионом сделки. Причем, последняя могла быть заключена перед арестом Иисуса, но потом что-то повлияло на изменение позиции Пилата.
