Сулла воскликнул:
“Вы ничего не понимаете, если не видите, что в этом “мальчишке” таится много Мариев!”
Цезаря все же успели предупредить.
Он бежал вместе с семьей, и долгое время скрывался на чужбине, меняя убежище почти каждую ночь и откупаясь от сыщиков Суллы, если те выходили на его след.
Жизнь его висела на волоске, но выпрашивать себе покой ценой развода с Корнелией, Цезарь даже не помышлял.
Но время шло, и постепенно друзья и родственники Цезаря, действуя через весталок, сумели смягчить гнев Суллы.
И все же, несмотря на полученные гарантии, Цезарь вернулся в Рим лишь после смерти диктатора, последовавшей в 78 году до н.э.
Корнелия была верной женой и хорошей хозяйкой большого гостеприимного дома.
Но в 68 году она умерла при родах второго ребенка, который тоже не выжил.
Супруги провели в любви и согласии 15 лет, и Цезарь глубоко переживал эту утрату.
Он устроил пышные похороны и произнес на могиле жены прочувственную речь.
В те времена надгробные речи вошли у римлян в традицию, но, как правило, они звучали при погребении лиц преклонного возраста.
Цезарь первым отважился нарушить этот обычай, отдав дань памяти любимой женщине, которой не было еще и тридцати, и его поступок неожиданно прибавил ему популярности в народе.
По свидетельству Плутарха, о Цезаре стали говорить как о человека кротком и благородного нрава.
После похорон Цезарь на год уехал в Испанию, а, вернувшись, снова женился, на этот раз, скорее, по политическим мотивам, чем по любви, на Помпее, дочери Квинта Помпея Руфа, приходившейся также внучкой покойному диктатору Сулле.
Новый брак, похоже, оказался не слишком счастливым для обоих.
Впрочем, определенная доля вины за это лежала на самом Цезаре.
Активно включившись в борьбу за высокую должность, он много времени проводил в разъездах, отсутствуя дома неделями и месяцами.
В скором времени он победил на выборах и стал верховным жрецом, что сделало его еще более занятым человеком.
Стремясь заручиться поддержкой низов, он устраивал бесплатные обеды, гладиаторские бои и театральные представления.
Своих денег на эти цели у него не было, отцовское наследство, не слишком крупное, давно было истрачено, но Цезарь без колебаний расходовал огромные суммы, взятые в кредит, твердо веря, что в будущем это окупится сторицей.
По долговым распискам он уже задолжал около полутора тысячи талантов, что являлось баснословной суммой даже для привыкшего к роскоши Рима.
Что же оставалось делать в этой ситуации его красавице-жене, молодой и здоровой особе, склонной, как и все римские аристократки той эпохи, к утонченным наслаждениям?
Спустя какое-то время, в Риме заговорили о том, что у Помпеи завязался роман с Публием Клодием Пульхром, знатным и богатым патрицием из рода Клавдиев.
Клодий, кстати говоря, тоже мечтал, подобно Цезарю, о блистательной карьере и неограниченной власти, но только путь к успеху видел для себя иным.
В ту пору все мало-мальски значимые должности в Риме были выборными. Основная же масса голосов принадлежала так называемой “черни”, которая в силу конкретных обстоятельств могла высоко вознести либо же мгновенно низвергнуть любого политика, невзирая на его былые заслуги или, напротив, ошибки.
Аристократы ненавидели “чернь”, но трепетали и заискивали перед всесокрушающей мощью этой непредсказуемой стихии.
В моду вошли демагогия и популизм, эскалация ничем не подкрепленных обещаний и элементарный подкуп избирателей.
