Знал бы Давид, в каком я была состоянии, перед тем как уехать из Анапы в Сочи. Горе застилало мой разум. Чувство вины перед Давидом, нарастало с каждым часом, словно снежный ком, из-за того, что я ставлю репутацию Садулаевых под удар.
Поэтому у меня хватило сил лишь на то, чтобы собрать небольшую сумку вещей и взять папку со стола отца.
Ту самую - с документами, которые что он приготовил для моего официального удочерения.
Я действовала чисто на инстинктах. Должно быть, не смотря на горе, надеялась, что когда-нибудь в будущем мне это хоть чем-то поможет.
Ведь после рождения малыша я готова встретиться лицом к лицу со своими подлыми родственниками и потребовать то, что причитается мне по праву. Мне и моему ребенку.
Не только Мансур Шамилевич, отец Давида, воспользовался моей временной слабостью, но и эти змеи. Именно тогда я поняла, почему родственники не признавали нашу семью.
Почему не приглашали на семейные мероприятия, почему я никогда не знала ласки от бабушки и дедушки, почему они игнорировали мои детские письма с поздравлениями на рождество, обращенные к родителям отца.
По той же причине, по которой и царапают гвоздями краску на новых автомобилях, прокалывают шины, высмеивают чужие заслуги. Это все из-за желания уничтожить ТО, что никогда не смогут иметь в своем распоряжении.
Зависть и жадность – и кровные родственники становятся опаснее врагов. И пусть по документам я Сотникова Мирьям Руслановна, в душе я - истинная Юсупова.
Истинная дочь своего отца!
Они наслаждались, пока я падала и падала, не в силах поднять даже на колени… НО, когда я встану - упадут все!
Тихое жужжание сотового заставляет меня прикрыть на мгновение глаза и потянуться к телефону, лежащему в небольшой сумочке на кухонном столе.
Должно быть, Ожерельева звонит.
Виновато прикусываю губу. Улетела, даже не попрощавшись, а ведь Аня наверняка переживала за меня, искала.
Вынув смартфон из внутреннего кармана сумки, переворачиваю его экраном вверх. Пальцы судорожно сжимают темно-синий пластик, когда я вижу номер входящего абонента.
Эти одиннадцать цифр, словно тату, выжжены на подкорке моей памяти навсегда.
6. Глава 6
Мирьям
Не отрывая взгляда, слежу за мигающей светло-зеленой подсветкой экрана, словно за ядовитой змеей, извивающейся кольцами. Подбородок инстинктивно приподнимается, и я провожу указательным пальцем в правую сторону, принимая входящий звонок. Коснувшись горящей кожей щеки прохладного корпуса сотового, твердо произношу:
- Да, Мансур Шамилевич, – голос ровный, уверенный.
И где только та девочка, которая была раздавлена и унижена почти полгода назад? Которая так отчаянно и остро нуждалась в поддержке той семьи, что должна была ее принять после свадьбы под свое крыло. Правильно!
Ее больше нет!
Эта «подножка» от Садулаева Мансура Шамилевича стала для меня настоящим трамплином во взрослую самостоятельную жизнь. Благодаря этой дикой несправедливости во мне появился внутренний стержень.
Разочарования и страшные трагедии – да, они случаются у многих. Я не одна такая, сирота. Но сколько ломается судеб от таких испытаний, выпавших на неокрепший разум? Я справилась, потому что знала, ради чего живу. Ладонь ложится на живот, и я машинально глажу его через ткань юбки.
Мои слова, брошенные в динамик телефона, не звучат, как вопрос или не вежливое приветствие — это констатация факта. На том конце провода человек, посмевший намекнуть, что я не достойна носить фамилию Юсуповыэх.
