Отца Давида, насколько я поняла, звали Марк. Он отодвинул для блондинки стул, а когда та присела и жеманно повела плечами, наклонился и поцеловал ту в щёку. Это выглядело глупо. Именно глупо. Почему-то. Но я поняла, что наблюдаю за его действиями чересчур внимательно, опомнилась, и поспешила глаза отвести. А когда сделала это, неожиданно натолкнулась на взгляд Давида. Он заметил мой интерес, и его это посмешило. Сам он выглядел расслабленным, на отца и его спутницу не смотрел, присел за стол и пристроил локоть на краю.
– Хорошего вечера, – пробормотала я, и шагнула прочь.
– Девушка, а у вас можно заказать цветы?
Пришлось остановиться, вернуться к столу москвичей и мило улыбнуться тому, кто весь вечер на меня глазел и даже пытался схватить за руку.
– Конечно, – ответила я. – В холле есть цветочная лавка. Какие именно цветы, и на кого оформить доставку?
Мужчина расплылся в довольной улыбке, а его взгляд упорно пытался нырнуть в мой скромный вырез на груди. На моей форменной рубашке было расстёгнуто всего две пуговицы, скромнее просто некуда, но он отчаянно старался что-то разглядеть.
– На меня. А цветы выберите сами. Какие вы предпочитаете?
– Розы, – автоматически ответила я. И тут же пояснила: – Думаю, все женщины любят розы, так или иначе. Не прогадаете.
– Я никогда не прогадываю. Закажите себе букет самых красивых роз.
Я моргнула. Сознание постепенно прояснялось.
– Мне? Спасибо, но я не заказываю сама себе цветы. Извините, меня гости ждут.
Ещё одна осточертевшая мне улыбка, и я направилась на своё рабочее место, к входным дверям. А сердце в груди делало кульбиты. Но совсем не из-за того, что меня пытались соблазнить букетом роз.
– Что он от тебя хотел? – спросил Петрович, подойдя ко мне через несколько минут.
Я нервно перелистывала книгу заказов.
– Ничего, – ответила я рассеянно, не поднимая глаз. – Пришли поужинать.
– В смысле? – озадачился начальник.
Я поняла, что сморозила глупость, посмотрела на Озёрского и переспросила:
– А вы о ком?
– О том столичном пижоне. А ты о ком?
– А-а. – Я выдохнула, незаметно махнула рукой. – Он пьян. Хотел поразить меня своей щедростью. Цветы подарить. И чтобы я сама их себе ещё и заказала. Что за мужики пошли? – вдруг пожаловалась я.
А Петрович сокрушённо качнул головой.
– Ну, Лидия.
Я глаза на него вытаращила, изображая невинность.
– А я при чём? Я же отказалась. Всё по инструкции, как вы говорили.
– Чувствую, будут у нас ещё неприятности.
– Из-за меня?
– И из-за тебя тоже. Работай.
Работать расхотелось. Зал полон, новых гостей не появлялось, и я торчала у входных дверей, и мне казалось, что у всех на виду, и все на меня смотрят. Стояла, гордо расправив плечи, пялилась в свои записи, которые никому, по сути, нужны не были, и изображала жуткую занятость. Только иногда позволяла себе кинуть быстрый взгляд в зал. И куда бы и на кого бы я ни смотрела, глазами, в итоге, находила Давида. Он выглядел хоть и расслабленным, но скучающим. Разговаривал с отцом, иногда улыбался, лениво, как Чеширский кот, а я смотрела на него и думала о том, что это ненормально для мужика, быть настолько притягательным. И при этом ужинать в компании отца и его молодой любовницы. А где очередь из влюблённых женщин модельной внешности, рвущих его на части? Или он настолько любит родителя, что готов пожертвовать личной жизнью на целый вечер, чтобы послушать лепет глупой блондинки? Интересно, она жена Кравецу-старшему или нет? Наверное, это невероятно мило и в то же время странно говорить окружающим, что этот хрупкий, белокурый эльф его мачеха.
