— Русал — это у нас ты, — ответила в той же манере.
К нам подошла официантка и поставила на стол большое блюдо с маленькими канапе, поданными с разнообразными начинками и какими-то паштетами, и бутылку белого полусладкого вина урожая хорошего года. Возражений с моей стороны не было. Я уже заметила, что в винах у нас вкусы сходятся.
— Буду сегодня кормить тебя… райская птичка.
Ярослава совсем отпустило. Он повеселел. На его предложение ответила согласным кивком. Настроение было дурашливым, и хотелось чего-то такого, чего — сама не понимала.
— Закрой глаза, — предложил он. Я приняла правила игры, прикрыла глаза и сквозь узкую щёлочку следила за движениями мужчины. Одну канапе он съел сам, удовлетворенно промычав, а вторую поднёс к моим губам, мягко утыкаясь в них подсушенным кусочком багета. Приоткрыв рот, почувствовала, как мужские пальцы задели нежную кожу. Забрала подношение и с удовольствием съела вкусный нежный паштет из гусиной печени. Глоток вина — и всё началось заново. Кусочек сочной красной рыбы приятно кислил на языке лимончиком. И снова глоток вина. Вкусы изменились. Ритуал остался прежним. Как птенчик перед орлом, в очередной раз открыла рот, стоило ему коснуться пальцами моих губ. Увлеклась, отдалась ощущениям и не поняла, что съела. Выпила вино. И игра продолжилась по другим правилам. Пальцы прикоснулись, но вместо лакомого кусочка я ощутила совсем другое… Не веря ощущениям, распахнула глаза и встретилась взглядом с потемневшими серыми глазами на очень близком расстоянии, как бывает, когда люди целуются. Его губы легко коснулись моих. Кончик языка обрисовал контур моих губ и скользнул в глубину. Поцелуй длился несколько секунд, и Ярослав отстранился. Меня словно огнём окатило. Стало жарко. И как-то тесно. Захотелось оказаться на свежем воздухе. Это и предложила Ярославу. Он был не против.
Людское море танцующих значительно поредело, и мы беспрепятственно пересекли танцпол. Пока мы шли к выходу, ощущение жара усилилось. Казалось, даже глаза начало печь. Хотелось их потереть, но опасение размазать макияж и светить потом глазами панды удержало от этого.
Ночной воздух вдохнула с наслаждением, но от сложной смеси запахов удушливо перехватило дыхание. Кожа всё ещё горела и появился зуд. Сначала я бездумно почесала ладошку, потом вторую, потерла нос и почувствовала, что губы припухли…
— Ярослав…— выдохнула резко и сорвалась на бег, ничего не поясняя мужчине.
— Надя, ты куда? – услышала удивлённый вскрик. На каблуках бежать было сложно, но я упорно неслась вперёд.
— Домой. Срочно!
Ярослав не стал настаивать на объяснениях и не бежал, а просто быстро шёл позади меня. Уже неподалёку от бунгало на бегу скинула неудобную обувь и, подбежав к двери, дрожащими руками, задыхаясь от нехватки воздуха, открыла её карточкой-ключом.
Я влетела в спальню и бросилась к своим вещам. Там, в маленькой сумочке-аптечке лежало моё спасение. Одним движением вскрыла блистер и достала шприц-дозу антигистаминного препарата. Шприц в руках дрожал. Одноразовая спиртовая салфетка никак не хотела разворачиваться.
Ярослав в два шага оказался возле меня, выхватил из рук салфетку и вскрыл упаковку. Я протянула ему шприц и сипло попросила:
—Уколи, пожалуйста.
Заголила часть ягодицы и упёрлась лбом в дверку шкафа.
Холодное прикосновение влажной салфетки и быстрый жалящий укол.
Кожа чесалась. Дыхание было быстрым, загнанным. Паника усугубляла моё состояние. Я испуганно прижималась лбом к дверке и прислушивалась к своим ощущениям.
