Каждая душа, запертая внутри, мерцала, как капля жидкого света, в которой плясали эмоции: боль, страх, надежда, сожаление. Эти эмоции были ощутимы даже на расстоянии, и каждая душа источала свой уникальный аромат. Одна пахла дождём, смешанным с кровью, другая – горькими травами, третья – дымом, а четвёртая – сладостью, как мёд, капающий на горячие угли.
Грила провела пальцем по поверхности одного из шаров, и он дрогнул, как будто почувствовал её прикосновение.
– Эти будут главным блюдом, – сказала она, её голос был наполнен удовлетворением.
Её губы растянулись в улыбке, обнажив острые, как иглы, зубы, которые блеснули в свете огня. Её глаза, жёлтые и горящие, отразили пляшущие языки пламени, добавляя её облику ещё больше зловещей мощи.
Кухня Грилы наполнилась звуками: гул котлов, шорох ножей, тихий звон стеклянных банок. Воздух был насыщен запахами – резкими, горькими, сладкими, каждый из которых рассказывал свою историю. Это было место, где магия соединялась с тьмой, где пиршество становилось актом творения.
Грила оглядела свою работу, её глаза на миг затуманились, но затем она кивнула, словно всё было идеально.
– Валдмор этого заслуживает, – произнесла она, её голос прозвучал, как раскат грома в далёкой пустоте.
Когда последние приготовления были завершены, дверь дома Грилы с глухим скрипом распахнулась. Холодный воздух ворвался внутрь, смешав запахи её кухни – крови, страха и магии – с морозным ароматом огненного дыма, что витал в ночи Валдмора. Из мрака начали появляться гости, их силуэты сначала казались тенями, а затем обретали формы, столь пугающие и причудливые, что глаза смертного не смогли бы их вынести.
Первым шагнул демон с кожей цвета обугленных углей, его тело покрывали шипы, похожие на зазубренные клинки. Каждый его шаг издавал звук, напоминающий треск горящих дров, а из пасти, полной острых, как стекло, зубов, исходил слабый, но ощутимый запах серы и гнили. За ним следовали духи, их тела, как полупрозрачный дым, тянули за собой длинные тени, напоминавшие змей, что извивались, будто пытаясь вырваться на свободу. Эти существа источали ледяной холод и аромат разлагающихся трав, который навевал мысли о давно забытых рощах и заброшенных болотах.
Но это были лишь первые из гостей. За ними текли твари из глубин Мифисталя, их формы невозможно было уловить взглядом: то ли они состояли из клубов дыма, то ли из острых кусков льда, перемежающихся всполохами огня. Некоторые шли на четырёх лапах, другие – на шести или вовсе передвигались, растекаясь по полу тёмной жидкостью. От каждого из них веяло сыростью, отчаянием и болью, проникающими в самую суть.
Их голоса, напоминающие низкий гул, постепенно стихли, когда в дверь вошёл Суртандус. Его появление заполнило собой весь зал, словно даже стены, расширившиеся под натиском адской магии, не могли вместить его величие. Его фигура, высокая и мощная, была укутана в плащ из чёрного меха, который блестел, как замёрзшая вода, пронизанная кровавыми отблесками света.
Его шаги были уверенными, тяжёлыми, но беззвучными, словно сама земля предпочитала не спорить с его присутствием. От него исходил холод, обжигающий, как лёд, и запах металла, раскалённого до бела. Его глаза, светящиеся адским огнём, озаряли тьму зала, заставляя каждого гостя опускать взгляд, не решаясь встретиться с этим прожигающим взглядом.
Когда он вошёл, остальные замолчали. Их бесформенные тела прекратили движение, а те, кто ещё не занял места, замерли, как статуи. Суртандус, не обратив внимания на остальных, направился прямо к столу, возвышавшемуся в центре зала.
