Может мне удастся соблазнить заезжего королевича? Так и представила, как он будет очарован этакой внешностью. Надо признать, вкус у моего гипотетического принца так себе.
От размышлений о горестной судьбе меня теперь хоть немного отвлекал Леви. Парень был отличным рассказчиком, побродить ему удалось по всему герцогству. Сначала он сунулся в Кассель, надеясь наняться в богатый дом. В первый же вечер у него стащили последние деньги, с каждого двора гнали, так что на третий день он рванул из города куда глаза глядят. И кочевал из деревни в деревню, благо летом работы хватало. Те из крестьян, что побогаче, иной раз нанимали батраков за гроши для самой тяжёлой работы. Ночевал Леви на сеновалах или просто в стогах свежескошенной травы. Но лето подошло к концу и остро встал «квартирный» вопрос.
Я с удовольствием слушала его рассказы о быте крестьян, сбегая на конюшню. Забивалась в денник, чтобы не увидели со двора, и болтала с новым конюхом, пока тот занимался лошадьми.
– Дора, прости за вопрос, – Леви собирал граблями с пола грязную солому, – почему ты не помоешься? В замке же есть мыльня?
– Потому что меня туда не пускают, – понурилась я, – ты не подумай, – не знаю, зачем начала оправдываться, – по вечерам набираю воды из колодца, моюсь в своей каморке, как получается.
Леви кивнул, сжав губы:
– Понятно. Почему с тобой так обращаются? У других и одёжка посправней, и вообще…
– Не знаю, – пожала в ответ плечами, – я попала сюда совсем малюткой и всегда жила вот так, – говорить правду о своём происхождении не стала.
– Хочешь, я помогу тебе вымыться? – Вдруг предложил Леви.
– Как это? Отберёшь ключ у Греты?
– Не-е, – рассмеялся он, – я сам к нашим охранникам мыться хожу, мыльня у них своя, за казармами. Только боюсь, девку туда не пустят. Я нагрею тебе во дворе воды, наберу лохань и поставлю прямо здесь.
В деннике, несмотря на холодную погоду, было тепло. Огляделась, оценивая эту возможность.
– А, давай! – Мне просто до скрипа зубовного хотелось отмыться.
Сказано – сделано. Леви занёс большую бадью, поставил её в дальний денник, потом вёдрами натаскал воду.
– Готово, – он подал мне плошку с чуть жидковатой бурой массой, – мыло, – ответил на мой немой вопрос.
– Ты постой возле двери, – попросила я.
– Не боись, подглядывать не стану, – ухмыльнулся парень.
Прикрыла створку денника, скинула одежду и, жмурясь от удовольствия, залезла в горячую воду. Блаженство! Мочалки Леви мне не дал. Я взяла пук чистой соломы и скоблила им кожу, пока она не заболела. Промыла волосы, выковыряла грязь из-под ногтей. Когда уже собиралась вылазить из бадьи, в деннике послышался голос начальника охраны – Тьяго, огромного седовласого мужика, похожего на орка. Сходство усугубляла массивная нижняя челюсть, выпирающая вперёд. Его правый глаз был затянут бельмом, а под ним виднелся безобразный шрам. Голос у него был низкий, рычащий.
Я вздрогнула, схватила платье прикрывшись.
– Леви, как там мой конь?
– Всё в порядке. Вычищен, накормлен, – загородил ему дорогу парень.
А тот самый скакун сейчас косил на меня лиловым глазом из соседнего денника.
– Ну так дай пройти, – рыкнул Тьяго, – чего встал.
– Я сам выведу его к вам, – Леви, как мог, загородил проход.
– На кой? – Удивился охранник, отодвинул с дороги конюха и шагнул в денник.
Я замерла, боясь шелохнуться. Тьяго, как назло, повернул голову и застыл, открыв рот.
