– Ты что, девок сюда водишь, охламон? – Зарычал он.
– Я не девка, – пискнула в ответ, пытаясь прикрыться получше, – я Дора.
Леви, весь пунцовый, подлетел к охраннику, стараясь не глядеть в мою сторону:
– Моется она только и всего, – он спешно объяснил всё Тьяго.
Мужчина прикусил седые усы:
– Одевайся, я подожду, – затем убрался подальше.
Гадая, что от меня ему может понадобиться, натянула платье и поспешила к охраннику, встала перед ним, опустив глаза.
– Как тебя зовут? – Нахмурился тот.
– Дора, – наверное, в первый раз он не расслышал.
– Дора?! Та самая? – Взметнулись его брови.
– Н-не знаю, – совсем смутилась я.
– Вот что, – бросил он взгляд на Леви, – идём-ка со мной.
Великан потопал через двор к домику охраны, а я еле поспевала следом.
Миновав тёмную прихожую, мы попали на большую кухню. Тьяго усадил меня на лавку и засыпал вопросами о моей жизни. Врать ему смысла не было. Чем больше я рассказывала, тем смурней становился мужчина.
– Так значится, – покачал он головой, стоило мне замолчать, – ладно, от герцога благодарности ждать не приходится, но хозяйка… Лучше бы в монастырь тебя отдали.
Я вздрогнула, такая перспектива меня тоже не устраивала:
– Н-не надо.
– Отчего? – удивился Тьяго, – в тепле, сытости.
– С-страшно.
– Эх, мышка мелкая, боишься всего, – улыбнулся охранник, – на дочку ты мою похожа. Такая же кроха… была. Приходи раз в неделю к нам, я велю для тебя мыльню топить. Не бойся, никто тебя не обидит. И вот ещё…
Тьяго поднялся и вышел, а минут через пять вернулся с отрезом грубой серой ткани.
– Шить умеешь?
– Ага, – кивнула в ответ, – только иголки у меня нет и нитей.
– Держи, – протянул он ткань, – сейчас разберёмся.
Через пару минут я стала обладательницей двух иголок и целого мотка нитей.
– Хозяйство у нас отдельно от замкового, всё своё есть, – усмехнулся Тьяго, – иногда и одёжу латать приходится.
Не скрывая восторга, рассматривала я ткань. Пусть колючую и грубую, но новую и чистую.
– А вдруг, скажут, что я её украла?
Тьяго задумался, а потом усмехнулся:
– Так передник-то старый останется, не заметят, а через день ты опять вся в саже будешь.
– И то верно, – вздохнула я. Фартук у меня был широкий, почти закрывая юбку.
– Не печалься, детка, – великан погладил меня по голове, – вон лучше к Леви присмотрись. Чем не жених? Возраст-то у тебя подходящий. Пусть и без дома он, однако вдвоём все трудности одолеть можно. Хоть так вырвешься из этого логова гадючьего.
– С-спасибо, я подумаю, – смутилась от неожиданного предложения.
– Беги, кроха. Не то хватится Грета, – улыбнулся Тьяго.
Ещё раз поблагодарив его, помчалась в замок, запихав ткань под фартук и придерживая руками.
В приподнятом настроении доделала всю работу, испросила у Бланки немного масла для своего самодельного светильника и приступила к шитью. Вместо ножниц использовала маленький нож, который тоже одолжила у поварихи. Руки порхали над отрезом, пальцы привычно прокладывали стежки. На пару минут я и позабыла, где нахожусь, окунувшись в любимый труд.
Через пару ночей платье было готово. Получилось оно немного кривобоким, но для меня сейчас это был великолепный наряд. Новый!
Утром, надев его и подхватив совок с ящиком, поспешила в спальню Беатрис, к зеркалу.
А мытьё пошло на пользу. В отражении увидела милую девушку, с каштановыми волосами, приятного, тёплого оттенка гречишного мёда. Пусть и субтильную, с хрупкой фигуркой. Мне уж точно не двенадцать. Спросить у Бланки свой возраст я почему-то не решилась, но Тьяго сказал, что уже можно замуж. Со скольки здесь брачный возраст? С четырнадцати? Шестнадцати? Спрошу завтра у Леви.
