– Дурак, аргак, дурень, балбес недоразвитый! Трижды дурак! Вояка недоделанный!
В этой речи было много бессмысленных фраз и я молча ждал, когда же начнутся нормальные.
– У меня две руки?! Две! И ноги – две!
– Ну и что?
– Так чего же мы ищем палец только на одной руке?!
Я ничего не понял в его руках и ногах, а Пашка быстро пошел назад, туда, где сходились в одну все кишки и где была выходная труба. Я – за ним. Мы поднялись на крышу по лесенке и подъём мне не понравился, всё время казалось, что сейчас вылетят металлические закладки или лопнут древние верёвки.
На крыше острыми пиками торчало множество башенок, и я не сразу понял, чего добивается мой друг, пока он, рискованно громыхая по черепичной кровле не перешел по крыше далеко в сторону и там обнаружился второй спуск во вторую трубу, которая шла от второй печки.
До меня дошло, наконец, и теперь Пашкины слова я со злостью применял к себе самому. Правда, дурак! Кто нам сказал, что в таком здоровом здании только одна печка? Их может быть и две, и три, вот почему Пашка говорил о руках и ногах.
Снова противный спуск, который ещё хуже подъема и начался он с грохота крыльев целой стаи черных птиц, которые нашли здесь ночлежку. Такой же узел проходов, уходящих вниз. Полёт вдвоём вниз, потому что искать дверцы и переходы было уже некогда. Третий этаж. Зарисовывать тоже некогда. Вперёд! Марш-марш! Только ставится метка на перекрестии ответвлений.
Стены, бесконечный черный камень, грубо рвущий остатки одежды необработанными краями. Конец ответвления. Дверца с дыркой, кусок коридора, когда же это кончится? И что Пашка собирается найти, если выходить нельзя? Мечемся, как чокнутые!
Назад. Перекрестье. Метка встаёт на своё место. Это новый рукав, вперед! Черный камень, кишка уходит по дуге, тупик, дверца, коридор. Никого! Тишина…. Правильно, уже ночь в разгаре! Все нормальные спят, ненормальные живут на вторых этажах. Опять назад. Перекрестье. Ставлю. метку. Новый рукав! Вперед! Черный камень. Белая полоса…
Замкнувшаяся на себя и отупевшая мысль вдруг обрывается: «Нашли?!» Белая, ослепляющая полоса – это дверь, за которой есть свет! Тихо! Я пихаю Пашку, а он закрывает мне рот ладонью! Поняли то, что увидели, почти одновременно. Я гашу свой фонарь. Теперь видна только щель.
До меня дошло и ещё одно: все тайные дверцы расположены в комнатах около перекрестий или около взлётов. Ну, да, естественно, так и должно быть! Логично! На то они и тайные, чтобы быстро прятаться или удирать. Какому мирному ириту придёт в голову слоняться по грязным чёрным тайным ходам?
Теперь надо ждать хоть до утра, лишь бы узнать, кто живёт там, за дверью. Тихо как в могиле. Хотя, нет, какие-то шорохи пробираются в щель между камнями. Похоже, я заснул на какое-то время. Голос врывается в тишину внезапно:
– Что тебе?!
– К Вам, госпожа.
– Проверил?
– Конечно, госпожа.
Слов не слышно, видимо, согласие даётся жестом. Это – она! В подтверждение получаю от Пашки удар в ребро, он тоже услышал.
– Принцесса!
– Не надо!
– Простите, кларонелла, мы заждались… Ах, да, «Терпение утомляет»…
– «Терпение вознаграждается.» Рада Вас видеть, брат!
– Вы так осторожны, словно здесь есть опасность? Нашли что-то?
– Я всегда осторожна. Это место мне незнакомо. Я его не выбирала. Жизнь слишком хрупка, а я слышала, у вас тут очень скользкие камни…
– И длинные языки! Простите, сестра, так надо было!
