Служба распределения - страница 22

Что-то держит меня здесь, в этой реальности? Насколько подробно я изучил ее, чтобы точно знать, что приюта в ней не найти? Что это окончательный диагноз с крайне вероятным летальным исходом? Или я вижу только воображаемый мир, которым я, как постерами, заклеил непрезентабельные обои реальности.

Сама структура восприятия через зрение. Регулярные сновидения. Все это впустую, не увлекает меня. Никто не остановит меня на пороге этого мира. И я, не оборачиваясь, уйду.

Есть только один способ узнать, что за дверью – заглянуть за нее. Конечно, будет обидно провалиться в вечную тьму. Но чем, скажите, моя нынешняя жизнь отличается от скитания в вечной тьме? Да во тьме, даже лучше. Пусть будет тьма, тишина, пустота. Никто не будет мне мешать думать о Герде Шейн. Я продолжу пребывать в одиночестве и молитвах.

Пусть не станет этого мира, который так и не смог вернуть мне Герду, часть моей души, смысл существования, надежду и боль. И уже никогда не сможет.

Мокрый снег, смешанный с грязью, неприятно хлюпал под ногами. Свет пасмурного дня был совсем люминесцентным. Обувная лавка, новая и подержанная обувь и новейшие шнурки и стельки, табачный магазинчик с бородатым брюнетом внутри и четыре дерева в ряд. Если узнали эту улицу – мне все равно.

Строители атаковали пустырь. Раздавались одиночные хлопки падающих материалов и автоматные очереди отбойных молотков. Под стон забиваемых свай и истошную виолончель циркулярной пилы галантный бульдозер кровожадным клекотом объявил болеро длинношеего экскаватора и обходительного самосвала. Рабочие удваивали силу с помощью блоков и веревки.

На пустыре красовалось сооружение непонятного предназначения. Оно походило на боевые мачты американских военных кораблей начала 20-го века. Кабели, подведенные по ограждению строительной площадки, выглядели, как развешанные для просушки змеи. Грязь и глина смешались в исходящий гноем ливер земли. Я заметил, что не один стою и наблюдаю за строительством. Осторожно, чтобы не посмотреть на второго зрителя, отхожу и продолжаю путь. Вороны скупо комментировали процесс: «карусель, карусель!»

Каждая нанесенная земляными работами рана планеты неминуемо увеличивает напряженность, не выраженную физическими величинами, только статистикой. Напряженность кожи, земной коры, психическая, неосязаемая, повышает напряженность внутри подземных сооружений. Увеличивает вероятность техногенных случайностей. Таких случайностей, что в теории должны происходить раз в сто лет, надо ожидать гораздо чаще.

Это бурлит низкоорганизованный распределенный чувственный разум планеты. Буйство колоссального организма, обладающего неодолимой силой земного притяжения – щупальца этого разума невидимы (просто человек не проникал еще в глубины своей планеты столь глубоко и широко, чтобы увидеть и осознать конечности этой неимоверной силы) – Земля пытается избавиться от злокачественных новообразований зданий, стригущего лишая лесозаготовок, царапин автомагистралей, язв карьеров и котлованов, прободений горных разработок, пункций нефтедобычи.

Но это не внутренние болезни Земли – не диабет, не аденома, не гепатит – это лишь кожное заболевание – дерматит хронический, псориаз, ней-ро-дер-мит.

Земля может стремиться оторваться на время (для нее крохотное – несколько миллионов лет) и дать волю очищающему стерильному холоду космоса. Очиститься и переродиться с помощью абсолютной чистоты и бесконечного отсутствия чего бы то ни было.