Княгиня присела к княжичу, заглянула в его большие глазищи и заулыбалась счастьем. Добрый он был, да ласковый. Обнял он княгиню и носом своим ей в ушко задышал и захрюкал.
Подхватила она его на руки и подняла выше головы своей. Потом опустила и, держась за руки, они закружились. Егорка закидывал голову назад и смеялся на всю округу. А княгиня улыбалась и слезы от умиления пускала. Отрада ее был княжич и душа.
Возвратившись с прогулки, Ольга Михайловна пообедать решила и прошла снова в зал с гостями. Но половина гостей разъехалась, а остальные спали по лавкам. Стоял хмельной и угарный запах. А над остатками еды летали мухи.
– Матрена, – позвала княгиня служницу.
– Нет ее, ваша светлость, с учителем они на реку пошли купаться, – пришла другая девушка.
Передернула плечами княгиня, неприятна ей была эта новость.
– Прибери здесь. И мне накрой в беседке, – приказала она и отправилась на задний двор.
Отобедав, разомлела княгиня в тенечке и придремала в беседке за столом.
– Спится, Ольга Михайловна? – разбудил ее голос пьяного мужа.
– А вам, Василь Макарыч, как здоровится?
– Вашими молитвами, голубушка. Что это вы к гостям не выходите нынче? Али загордились? – ущипнул он жену за грудь.
– Побойтесь Бога, Василь Макарыч. Пьянь одна по дому шастает. Не устали во хмелю блуждать? – нервно ответила княгиня и прикрыла грудь рушником, что лежал на столе.
– Не пьянь, а гости дорогие! Я тут хозяин! И как хочу, так и топочу! – возмутился князь и упал на скамейку, громко стукнув по ней кулаком.
– Княжич на вас смотрит. Где же ваше благочестие? – заплакала княгиня, вытирая нос рушником.
– Мое дело. А ваше дело сопли ему вытирать, – продолжал злиться на жену Василь Макарыч.
Ему казалось, что жена слишком много на себя берет, указывая как ему себя вести.
– Вам бы в церковь на службу сходить, да лицо людям показать трезвое, – не унималась княгиня.
– Знайте свое место, ваша светлость. Идите в опочивальню и молитесь за князя своего, – указал он рукой на дом.
Княгиня поднялась и спешно ушла. Не хотелось ей продолжать ссору с мужем при дворовых да служниках. Хмель всему виной. Но когда она видела мужа в трезвости, она уже и не помнила.
Вечером Ольга Михайловна засобиралась на реку встречать полнолуние. Надела новое платье, заплела косу и положила в потайной карман игрушку диковинную деревянную, чтобы порадовать себя в эту большую лунную ночь да силушки природной набраться. В ночь, когда травы склоняются перед ликом луны и птицы замолкают раньше обычного, зверь дикий притихает и ждет обновления в природе.
На камень легла она и устремила взгляд свой в черное небо, утыканное звездами. Казалось, что протянешь руку и достанешь до них. Выбирай любую и снимай ее себе на платье брошкой или в волосы заколкой.
Подняла руку вверх княгиня и провела рукой по звездам, погладила их, приласкала. Одна сорвалась вдруг и, мелькнув хвостом, полетела вниз, словно налитое яблоко с ветки старой яблони, что в саду.
Улыбнулась княгиня. Только не радостно было ей совсем. По щеке катились слезы. Но она держала улыбку на лице и продолжала играть со звездами.
Княжество, заброшенное волновало ее и благочестие Василь Макарыча, утопающего в пьянстве да разгуле угарном. И одиночество при живом муже не давало покою. Теплился в сердце ее только княжич Егор Васильич – глазищи светлые и радость его детская, не смышлёная еще.
Круглолицая луна закружилась в реке, расплескивая по воде блики серебряные. Обжигала она в эту ночь своим сиянием и молчала, будто и не умела никогда шептаться.
