Смех Again - страница 14



– Да… – я помолчал, —…а у тебя офигенная улыбка.

– Знаю. Я её каждый день перед зеркалом репетирую.

И безо всякого перехода:

– Ты только не останавливайся, даже если я скажу «хватит». И постарайся не кончать подольше, ладно?

За 3 дня и 1500 киллометров до (…)

– См++?

– Да.

– Этот мальчик… мой сосед Сергей… Когда ты уходишь куда-нибудь, он идёт за тобой. Я в окно видела.

– Это не важно. Он бестолковый мальчишка. Но я кое-что подправил. Может, теперь он не будет таким бестолковым.

Подарок его маме на день рождения. Подарок ему самому – этому безграмотному мальчишке.

– Поэтому у них сломался телевизор?

– Да. Так иногда бывает. Нельзя улыбаться попусту.

Соседи. Глаза и уши вокруг. Не враждебное любопытство. Врождённое любопытство? Не важно. Не мешает. Пока не мешает.

– Анна?

– Да?

– Сегодня мы будем ужинать омлетом с чёрной икрой. Ты пробовала чёрную икру?

– Нет… а что это?

– Это маленькие нерождённые рыбки.

– А их разве можно есть? Мне их жалко…

Лучше не говорить, что омлет – маленькие нерождённые птички. Ужин из не успевших обзавестись перьями и чешуёй трупов.

– Есть можно. Тебе понравится. Я схожу в большой магазин и принесу всё, что нужно.

Некоторые дают еде имена. Выращивают поросёнка Борьку. Умиляются его мокрому пятаку. Чешут за ухом. Перерезают ему горло и съедают его сердце. Жрут его лёгкие, печень.

Пицца по имени Светлана? Суп Виктор? Плов по имени Пётр?

Омлет с чёрной икрой.

Просто омлет с самой обыкновенной чёрной икрой.

– Анна?

– Да?

– Закрой дверь. Я скоро вернусь.


– Чем это пахнет?

– Это тётя Зоя приходила, пока тебя не было. Блинчиков с творогом принесла. Тебе нравятся блинчики с творогом? Она вкусно умеет.

– Нравятся. Это мы с чаем съедим. А сейчас доставай сковородку.

Вот они. Блинчики. Ещё тёплой горкой возвышаются на промасленном листе газеты посередине стола.

– Это и есть нерождённые рыбки?

– Да.

– А почему их не видно?

– Они очень маленькие

Оторвалась от открытой банки. Смотрит. Говорит:

– А ты меня не обманываешь?

– Нет.

Снова глаза в банку.

– Бедненькие. Не родились.

Шипит на сковородке масло.

– А знаешь, когда у меня день рождения?

– Нет.

– Через три дня. Я уже старая. Мне будет сорок лет.

– Ты не старая.

– Не старая?

– Нет.

Молчание. Смотрит в банку. Потом

– Если я не старая, я смогу родить ребёночка?

Глаза. У неё хорошие глаза. Она Умеет ими Смотреть. Смотрит. Снизу вверх. Не мигая.

– Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

– Хочу знать.

Снизу. Вверх. Не мигая.

– Больше не спрашивай. Подай мне икру, пожалуйста.

Вздохнула. Передала.

– А теперь пусть постоит на медленном огне.

– А быстрый огонь бывает?

Хороший вопрос.

– Бывает.

Блинчики остывают на газетной странице, очертив вокруг себя промасленную полупрозрачную границу: слова и предложения словно отпечатаны прямо на столешнице.

– Тётя Зоя сегодня меня научила пуговицы пришивать…

Слова и предложения. Виден только кусок теста, пахнущего подсолнечным маслом. Начало фразы уходит куда-то под блинный Арарат. Конец – в скомканный низ листа.

– Хочешь, я пришью тебе пуговицу?

Только кусок текста.


…стали причиной смерти, а также следы изнасилования. Пока не подтвердилась информация о наличии на коже жертвы знака в виде пятиконечной звезды…


Что?

Начало в блинной горе. Пальцы теперь в масле. Как и сдвинувшийся на пару сантиметров Арарат. Как слова и предложения, открывшиеся взору.


…тело шестилетнего Жени Иванченко, пропавшего три дня назад. Его обнаружил машинисттепловоза, возвращавшийся после ночной смены с ж/д станции Мануиловка. Анонимный источник в УВД области сообщил нам, что на теле и лице ребёнка имеются несколько колотых ран, которые вероятно и стали…