Смех Again - страница 14
– Да… – я помолчал, —…а у тебя офигенная улыбка.
– Знаю. Я её каждый день перед зеркалом репетирую.
И безо всякого перехода:
– Ты только не останавливайся, даже если я скажу «хватит». И постарайся не кончать подольше, ладно?
За 3 дня и 1500 киллометров до (…)
– См++?
– Да.
– Этот мальчик… мой сосед Сергей… Когда ты уходишь куда-нибудь, он идёт за тобой. Я в окно видела.
– Это не важно. Он бестолковый мальчишка. Но я кое-что подправил. Может, теперь он не будет таким бестолковым.
Подарок его маме на день рождения. Подарок ему самому – этому безграмотному мальчишке.
– Поэтому у них сломался телевизор?
– Да. Так иногда бывает. Нельзя улыбаться попусту.
Соседи. Глаза и уши вокруг. Не враждебное любопытство. Врождённое любопытство? Не важно. Не мешает. Пока не мешает.
– Анна?
– Да?
– Сегодня мы будем ужинать омлетом с чёрной икрой. Ты пробовала чёрную икру?
– Нет… а что это?
– Это маленькие нерождённые рыбки.
– А их разве можно есть? Мне их жалко…
Лучше не говорить, что омлет – маленькие нерождённые птички. Ужин из не успевших обзавестись перьями и чешуёй трупов.
– Есть можно. Тебе понравится. Я схожу в большой магазин и принесу всё, что нужно.
Некоторые дают еде имена. Выращивают поросёнка Борьку. Умиляются его мокрому пятаку. Чешут за ухом. Перерезают ему горло и съедают его сердце. Жрут его лёгкие, печень.
Пицца по имени Светлана? Суп Виктор? Плов по имени Пётр?
Омлет с чёрной икрой.
Просто омлет с самой обыкновенной чёрной икрой.
– Анна?
– Да?
– Закрой дверь. Я скоро вернусь.
– Чем это пахнет?
– Это тётя Зоя приходила, пока тебя не было. Блинчиков с творогом принесла. Тебе нравятся блинчики с творогом? Она вкусно умеет.
– Нравятся. Это мы с чаем съедим. А сейчас доставай сковородку.
Вот они. Блинчики. Ещё тёплой горкой возвышаются на промасленном листе газеты посередине стола.
– Это и есть нерождённые рыбки?
– Да.
– А почему их не видно?
– Они очень маленькие
Оторвалась от открытой банки. Смотрит. Говорит:
– А ты меня не обманываешь?
– Нет.
Снова глаза в банку.
– Бедненькие. Не родились.
Шипит на сковородке масло.
– А знаешь, когда у меня день рождения?
– Нет.
– Через три дня. Я уже старая. Мне будет сорок лет.
– Ты не старая.
– Не старая?
– Нет.
Молчание. Смотрит в банку. Потом
– Если я не старая, я смогу родить ребёночка?
Глаза. У неё хорошие глаза. Она Умеет ими Смотреть. Смотрит. Снизу вверх. Не мигая.
– Зачем ты меня об этом спрашиваешь?
– Хочу знать.
Снизу. Вверх. Не мигая.
– Больше не спрашивай. Подай мне икру, пожалуйста.
Вздохнула. Передала.
– А теперь пусть постоит на медленном огне.
– А быстрый огонь бывает?
Хороший вопрос.
– Бывает.
Блинчики остывают на газетной странице, очертив вокруг себя промасленную полупрозрачную границу: слова и предложения словно отпечатаны прямо на столешнице.
– Тётя Зоя сегодня меня научила пуговицы пришивать…
Слова и предложения. Виден только кусок теста, пахнущего подсолнечным маслом. Начало фразы уходит куда-то под блинный Арарат. Конец – в скомканный низ листа.
– Хочешь, я пришью тебе пуговицу?
Только кусок текста.
…стали причиной смерти, а также следы изнасилования. Пока не подтвердилась информация о наличии на коже жертвы знака в виде пятиконечной звезды…
Что?
Начало в блинной горе. Пальцы теперь в масле. Как и сдвинувшийся на пару сантиметров Арарат. Как слова и предложения, открывшиеся взору.
…тело шестилетнего Жени Иванченко, пропавшего три дня назад. Его обнаружил машинисттепловоза, возвращавшийся после ночной смены с ж/д станции Мануиловка. Анонимный источник в УВД области сообщил нам, что на теле и лице ребёнка имеются несколько колотых ран, которые вероятно и стали…