– А ведь и верно, – сказал Агафон. – Эмпедокл молод, но мудр. И не гнушается политики, не то что многие прочие мудрецы. Он сумеет внушить народу правильные мысли. Я завтра же с ним поговорю.
– Но не пора ли нам расходиться по домам? – встрепенулся молчавший до того Тимей. – Это ведь Эмпедокл сказал, что акрагантяне едят так, словно завтра умрут, а дома строят так, словно будут жить вечно!..
* * *
Прошел месяц – и рапсод Клеомен огласил на Олимпийских играх Великое Правило Эмпедокла: «Ничто не может произойти из ничего, и никак не может то, что есть, уничтожиться».
И повсюду люди опять и опять повторяли эту емкую и всеобъемлющую формулировку: «Ничто не может произойти из ничего»…
– Ну что ж, – обратился Павсаний к собравшимся. – Пока что мы в безопасности. Вряд ли кто решится теперь опровергнуть Великое Правило. Оно уже прочно засело в умах. Однако, этого мало. Акрагант – еще не весь мир. И нынешнее десятилетие – еще не вся история. Наши люди должны принести этот закон на материк, в Лидию, Фракию, Египет, во все самые дальние уголки мира, дабы и там не возникало ни у кого потуг творить субстанцию из ничего.
– Можешь не волноваться на этот счет, Павсаний. Наши купцы будут возить теперь не только товары, но и Знание.
– Мы должны теперь сколотить тайное общество из самых надежных и самых богатых людей. Только им дано будет узнать, что Великое Правило Эмпедокла – не более, чем наша выдумка. Люди эти посвятят своих детей в тайну закона, и те сами станут охранять его. Так наша власть продолжится на сотни поколений вперед.
– А если кто разорится и выдаст нашу тайну непосвященным?
– Тот, кто разорился, нам уже не опасен. Разве вы не знаете, что один голос человека богатого и влиятельного перекрывает сотни голосов бедняков?..
* * *
– Павсаний! Неприятная новость. У нас опять проблемы с этим Эмпедоклом.
– И чего же он хочет на этот раз? Мы вроде бы хорошо ему заплатили. И разве не достаточно ему той славы, в лучах которой он теперь купается? Помнишь, с какими стихами он в прошлый раз вышел к народу? «Ныне привет вам! Бессмертному богу подобясь средь смертных, шествую к вам…»
– Ах, Павсаний, деньги и слава развращают человека. Эмпедокл закатывает теперь богатые пиры, носит самую дорогую одежду. Обряжается в киферский пурпур. Ты знаешь, все говорят о его необычных сандалиях. Сделаны они из меди. Похоже, он и вправду возомнил себя богом. И при этом денег ему явно не хватает. Он хочет регулярно получать десятую долю от наших доходов. Иначе грозится всенародно опровергнуть свое правило и очернить нас в глазах демоса.
– Одним словом, он грозится рассказать правду? Что ж… Делать нечего… Через два дня Эмпедокл устраивает жертвоприношение на Писианактовом поле, близ Этны. Я приглашен и сделаю так, чтобы тебя тоже пригласили, Тимей…
* * *
– Павсаний, Павсаний, вставай скорее!
– А что случилось?
– Эмпедокл пропал!
– Как это «пропал»?
– Помнишь, после торжеств мы все улеглись, и все видели, как и Эмпедокл лег спать вон под тем деревом? Утром поднимаемся – Эмпедокла нет. Уж и рабов его допросили. Они ничего не знают.
– А кони его на месте?
– Кони на месте, а самого Эмпедокла нигде не видать.
Встревоженный Павсаний заметался по поляне.
– Седлать лошадей! Едем на поиски. Разобьемся на четыре группы…
Но с северной стороны уже бежал к ним невесть откуда появившийся Тимей.
– Погодите! Погодите! Я все видел. Случилось такое, что нам впору лишь молиться!
