Выглянул в окно. Переливался и искрился снег в огнях гирлянд. Те же, что и вчера, елки, опоясянные нитками лампочек, олени с фонариками… Кричали во дворе ребята, люди возвращались в свои теплые квартиры с праздничными покупками. Приближалось рождество. Вся округа ждала подарков. И Андрей тоже ожидал какого-то светлого подарка, сюрприза, нечаянной радости…
– Алло!
– Это я.
– А, привет! Ты еще на работе? Давай, приезжай скорее.
– Почему?
– Какой ты стал рассеянный последнее время! В самом деле не помнишь, что сегодня идем в театр? Тебе явно надо меньше работать и больше отдыхать. Сегодня ж пятница!
– Пятница? Но ведь сегодня среда.
– Я ж говорю: заработался! Всё! Кончилась твоя рабочая неделя. Не заметил? Пятница. Театр. Очнись!
– Это что, как в том анекдоте про раввина? «Вижу кошелек, а поднять нельзя: суббота. Помолился я как следует… Гляжу: кругом суббота, а вокруг меня – сплошной четверг». Это только вокруг тебя сегодня пятница.
– Ладно, давай скорее. Я уже начала собираться. Сейчас из-за тебя ноготь смажу…
Андрей подошел к календарю, потом проверил на компьютере. Да что это, в самом деле? Чего ради потянуло проверять, будто и так не знает, что среда, среда сегодня!
Но вдруг кольнуло что-то. Сорвался, помчался домой. Торопился. Скорее, скорее! Застать!.. Стоп. Кого застать? Не сходи ты с ума, в конце концов!..
В квартире стоял крепкий запах духов. Сильные, дурманящие. Скорее всего, французские. Такие будят вожделение, кружат голову. Именно так пахли красивые женщины в театре. Леди, что являются в вечерних платьях с глубокими декольте.
Андрей вновь обошел все уголки. Ничего особенного. Только этот аромат да еще на коврике – длинный белокурый волос, видно занесенный ветром с улицы… Запах мучил его всю ночь, мешая спать…
А на следующий день вместо привычного уже «алло» – пустая английская фраза, приглашение оставить сообщение. И померк день, и словно потерял что-нибудь или забыл нечто важное и никак не вспомнить. Он звонил каждые полчаса, и надежда постепенно уходила, растворялась, и хотелось крикнуть: «Не уходи! Куда ж ты?» Кому кричать?..
Он звонил и на следующий день, хоть и было понятно: она ушла. Навсегда. И не будет больше этого голоса. И не будет больше Андрей защитником и подопечным одновременно, что отличает женатого мужчину от всех прочих.
Он изменился. Стал серьезнее и старался менее предаваться романтическим грезам. Музыкальные вкусы тоже немного сместились. Он стал меньше слушать джаз и больше – драматическую классику. Малера и Шостаковича.
История с телефоном уходила в прошлое, забывалась потихоньку. Могла бы, наверно, забыться совсем…
Почти год спустя Андрей делал в квартире генеральную уборку. Решил перебрать и протереть все книги, диски, плёнки. Отодвинул от стенки стеллаж, что не один год пребывал в полном покое. В серой зашкафной пыли обнаружилась фотография. Обыкновенная фотка. Шесть дюймов на четыре. Видно, осталась от прежних жильцов и провалялась несколько лет, никем не замеченная. Мужчина и женщина на фоне пирамиды Кукулькана. Андрей никогда не был в Мексике, но пирамида узнавалась безошибочно по множеству фотографий в книжках и журналах. Она – симпатичная, со светлыми волосами до плеч. Припала плечиком своим к широкому мужскому плечу. Улыбается и голову откинула, вот сейчас расхохочется. А он… Андрей сказал бы, что это – он сам, если бы не знал наверняка, что это не может быть он. К тому же, мужчина на фотографии выглядел немножечко солиднее и респектабельнее нынешнего Андрея. Словно то была не фотография, а Андреев портрет, выполненный художником, знавшим, что быть в скорости Андрею Спиридонову вице-президентом фирмы. И дата стояла на фотографии. Обычные розовые цифры в правом углу: 10 15 2010. Пятнадцатое октября десятого года. Понятно, что у неведомого фотографа была сбита дата на аппарате…
