Камни, к которым мне удалось прикоснуться, не были теплыми, но в то же время я не мог сказать, что чувствовал какой-то холод, идущий от них. Температура оказывалась какой-то нейтральной. Это удивляло. Впрочем, что тут вообще не удивляло? Все вокруг не такое какое-то, задачки то забавные, то опасные, окружающее пространство то вроде бы и давит, а то вроде и дает какую-то легкость. Возможно, многое зависело от моего настроения. Чуть настроение получше, и все вокруг воспринимается в более радостном и интересном свете, а только наступают сумерки, с ними же приходит и беспокойство. А где беспокойство, там и изменение настроения. Вроде бы все просто объясняется чисто с психологической точки зрения, и в то же время все как-то не просто, когда дело касается конкретно тебя, а не кого-то другого. Иногда я сам себе удивлялся. Представлял кого-нибудь на своем месте и смеялся. Чего же тут трудного? Живи, действуй, радуйся, чего напрягаться? Однако когда возвращался внутрь самого себя, то всё сразу выглядело совсем по-другому. Я бы даже сказал – кардинально по-другому. Это трудно объяснить, да и не стоит. Только тот, кто побывал в подобной ситуации, мог бы оценить мои чувства.
Если строго разбираться, то дело шло, какие-то задачки решались, комнаты открывались. Неторопливо, конечно, но ведь никто и не торопит? Курорт, да и только.
Когда стемнело, я спустился вниз и включил освещение. Так как заключительная панель открывалась близко к центру, то освещения от люстры попадало вполне достаточно.
Я решил действовать сегодня, не откладывая решение на завтра. Зря, что ли, тренировался? Если сейчас уйти спать, то на следующий день опять придется все повторять.
– А, ладно, живы будем, не помрем. А помрем, живы все равно не будем.
Коротко вздохнув, поплевав через левое плечо, постучав по дереву на всякий случай (это хорошо, что еще черных кошек поблизости не было), затем постояв, встряхнул плечами, взял пальцы в замок, сложив пальцы одной руки в пальцы другой, потрещал ими немного и только после этого решил, что готов к действию.
Я рассчитал все так, чтобы последний бросок мне надо было делать левой рукой. Почему левой? Да потому, что если бы мне отрезало пальцы на левой руке, то правой действовать я бы еще сумел, а вот наоборот… Не уверен.
С другой стороны, я все же верил в успех. Попадания у меня получались очень успешно, все девяносто девять процентов.
Первые три комплекта дырок я прошел быстро и стал готовиться к финальному (если, конечно, финальному) рывку.
– Раз, два, три… Нет, еще раз. Раааз, двааа… Фух, фух…
Что-то никак не получалось решиться. Однако я должен был собраться, куда деваться-то?
– Я сделаю это!
Рывок, мысленный отсчет: «Раз, два…» Промах, указательный палец бьется рядом с дыркой, отдергиваю руку. «Щелк!»
Вытираю капли пота, скопившиеся на лбу.
– Ладно, хоть и не попал, но успел. Вторая попытка.
Бросок, нога цепляется за еле заметную складку на ковре, рука взлетает вперед, амортизируя удар головой в стену.
– Красиво получилось, – сказал я, потирая набухающую шишку.
В сказках всегда получается третья попытка. Надо же было себя как-то обнадежить!
– Ах!
«Щелк!»
– Так и знал, что я не в сказке.
Четвертая попытка почти удалась, но в последний момент мне показалось, что не успеваю, и уже попавшие в дырки пальцы выдернул обратно.
Пятая… Шестая…
Теперь я работал на автомате, вставил пальцы, подвинулся, приготовился, бросился, «Раз, дв…»
