В одном из последних интервью соратник нашего видного разведчика Н.И. Кузнецова – Николай Владимирович Струтинский, с которым автору довелось служить во Львове, на вопрос, почему галицийские националисты из ОУН─У-ПА и их идейные наследники всегда выступали на стороне врагов Советского Союза, а теперь находятся в союзе с недругами Белоруссии, России и Украины, назвал две причины.
Во-первых, галицийские националисты являются этномутантами и поэтому всегда будут стремиться к захвату, покорению Украины, к ее бандеризации и окатоличиванию. А во-вторых, менталитет националистов Галичины признает только силу. С такими данными они готовы были служить хоть сатане, лишь бы с ними считались. Как немцы «уважали» мнение этих недальновидных и не понимающих сущности происходящего «вояк», показало время.
Руководители украинских националистов, преимущественно галичане, прекрасно знали, что германские нацисты собирались не менее половины русских, украинцев и белорусов истребить физически, а оставшуюся часть выселить в Сибирь и на Дальний Восток. Земли Украины и европейской части России заселить немцами. Ни о какой «незалежной» Украине и речи не могло быть.
Писать на эту тему я имею право еще и потому, что родился в самом эпицентре страшных событий того неспокойного времени. Моей малой родиной было, есть и будет милое Полесье и город Сарны, в котором мне суждено было появиться в сороковые-роковые – за год до войны.
В этом городе жили мои родители. Из этого города отец, машинист паровоза, ушел в поездку длиной в 1418 дней. Ушел на фронт защищать свой дом, разрушенный бомбой в первую же бомбежку геринговским стервятником.
Из этого города мать со мной и швейной машинкой за спиной – остальной нажитый семьей скарб пропал – едва успела впрыгнуть в последний эвакуационный эшелон, чтобы спасти жизнь первенца и уехать подальше от пекла на свою родину – Полтавщину, теперь Сумщину, в село Москаливка.
Сюда же опять, в город Сарны, в конце войны возвратились мои родители, чтобы отстраивать порушенное войной народное хозяйство.
Здесь прошли годы моего детства и юности, попадающие на время разнузданного кровопролития, организованного обанкротившимися, недобитыми пособниками немецких фашистов – украинскими буржуазными националистами. Повстанцы, силой, угрозами и обманом сбитые в стаи, после войны массово покидали леса, хутора и схроны. Они являлись с повинной в органы власти, в надежде, что повинную голову меч не сечет.
Это было время вооруженного подавления силами законной власти мечущихся от страха за содеянные преступления и оставшихся в лесах бандеровских головорезов, которые не могли прийти с повинной в силу страшных злодеяний в прошлом. Для них людская кровь была водицей. А потому продолжали мстить и увеличивать свой кровавый список ни в чем не повинных жертв, особенно среди местного населения по селам и хуторам. В города они боялись соваться – дрожали за свои шкуры, страшась получить достойный отпор.
Сбившиеся в более крупные отряды в годы войны, они нападали на представителей новой власти на местах, органы правопорядка и даже на небольшие армейские гарнизоны и красноармейские колонны, победоносно двигающиеся на запад, к заветному Берлину.
Даже очевидная Победа не остудила мстительного ража обреченных – вылазки бандитов продолжались до пятидесятых годов прошлого столетия.
Сейчас не помню, но кто-то из мыслителей отмечал, что весь наш трагический опыт показывает, что получается, когда из обилия мудрости выбирают некий примитив и предпочитают его всему остальному.
