– Какого убийства? – Часто заморгал ресницами Болдырев.
– Юлю, жену его, пока мы за ней следили, кто-то застрелил, – невозмутимо сказал Толкушкин.
– Ну и ну, – покачал головой Сергей, – а я смотрю, что-то Визирь такой озабоченный!
– Так что ждите супер задания! – иронически подытожил Толкушкин.
Он встал и, пританцовывая, приблизился к радиатору.
– Эй, ты че, ты че?! – забормотал Болдырев.
Но было уже поздно: Валера легким движением руки вырубил заветный электроприбор.
* * *
Оставшись с Алискером, Вершинина вопросительно посмотрела на него.
– Что скажешь, Визирь?
– Странная история. Взять хотя бы самого Дмитрия Степановича. Жена ему изменяет направо-налево, а он со всем этим мирится, пытается всячески наладить отношения. Он сказал, что всегда чувствовал, когда у его Юли кто-то появлялся, тогда спрашивается: зачем он обращался к нам?
– Ты еще молод, Алискер. Я тоже когда-то не могла многого понять, мне казалось, что человеческие отношения должны ничем не отличаться от арифметических таблиц и логических выкладок, – Вершинина вздохнула.
– Вы считаете поведение Козлова адекватным?
– Мы не психологи и не философы, чтобы давать кому-либо моральные оценки, – сухо произнесла Валандра.
– Но вы ведь сами мне говорили, что любое расследование всегда сопряжено с расшифровкой человеческих намерений, а знание психологии играет в этом не последнюю роль, – с некоторой обидой в голосе произнес Мамедов.
– Да, Алискер, характер, эмоциональный склад, темперамент, обстоятельства личной жизни, детские комплексы и впечатления а ля Зигмунд Фрейд – все это важно, но самое главное – определить мотив преступления. А для этого…
– … необходим хотя бы предварительный анализ ситуации, – закончил Алискер вершининскую фразу.
– Правильно. Так что давай пораскинем мозгами и определим план действий на текущий и будущий моменты, – Валандра достала из пачки сигарету, Алискер предупредительно поднес ей «дракошу».
– Нам еще должен позвонить Козлов – адресов-то Юлиных подруг мы не знаем, – напомнил Мамедов.
– Перво-наперво нужно найти место, откуда стрелял убийца. Если работал непрофессионал, мог оставить следы. Во-вторых, Юлина работа. Четыре года, как она сидит дома, причем, заметь, не муж настоял на том, чтобы она бросила работу, а она сама пожаловалась ему на то, что, мол, работа надоела.
– Не знаю, действительно ли он такой благородный, какое производит впечатление, или просто тряпка!
– Опять ты за свое, Визирь? – Вершинина с досадой взглянула на своего помощника. – Итак, судя по тому, что работа Юле надоела, она ей не горела и трудовых рекордов не ставила. Я не отрицаю, что, возможно, она честно и добросовестно выполняла свои обязанности.
– А нам-то это для чего знать? – Алискер недоумевающе посмотрел на начальницу.
– Затем, – усмехнулась Валандра. – Чем занимаются налоговые инспектора?
– Контроль за уплатой налогов и самые разнообразные проверки на местах. Документация.
– Скорее всего, – продолжала Вершинина, – Козлова тихо и мирно трудилась на этой благодатной ниве.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что никаких громких разоблачений она, скорее всего, не произвела.
– А как же ее огненный темперамент? – лукаво улыбнулся Мамедов.
– Видишь ли, Алискер, мы знаем только то, что веселой и жизнерадостной Козлова, по словам ее мужа, была в, так сказать, домашней обстановке – этакая «душа компании», этакая стрекоза! Это совсем не означает, что и на работе она отличалась особой живостью. Работа ей надоела! Некоторые люди по-разному ведут себя дома и на работе. Может быть, именно потому, что Юля так полно реализовывала себя в домашней среде, работу она воспринимала как досадное и скучное бремя.
