Кода читаешь такие воспоминания, а они неизбежно повторяются, складывается впечатление, что над человеком проводится какое-то тестирование – тестирование на зрелость. Как будто в последний момент каждому из нас предлагается проверить себя на пригодность к следующему этапу при помощи вопросов и ответов, побуждая нас к полной переоценке своей жизни. Правильно ли мы жили? Все ли поняли, усвоили? Возможно, вопрос сводится даже не к тому, чтобы проверить, насколько мы всё переварили в себе и осознали, а к тому, насколько мы вообще созрели для перехода на новый этап знания о себе и о мире, на новый этап существования.
«И после вибрации и движения через длинное темное пространство все мои детские мысли, вся моя жизнь были здесь, в конце туннеля, просто вспыхивали передо мной. Нельзя сказать, что это было в форме картин, скорее как мысли, не могу точно описать вам этого, но там просто было всё. Всё было сразу, я имею в виду не по отдельности в разные промежутки времени, возникающие и уходящие, но всё было мгновенно. Я думал о матери, о том, как я неправильно поступал. После того, как я увидел свои незначительные проступки, которые делал ребенком, и думал о матери и об отце, мне захотелось, чтобы я не делал этого, и мне хотелось вернуться и исправить их»[14].
И вот еще один фрагмент из книги Р. Муди, он слишком показателен:
«Когда появился свет, первое, что он мне сказал, был вопрос, который можно сформулировать примерно так: “Что ты можешь показать мне из своей жизни? Что ты сделала в своей жизни?” – или как-нибудь еще в этом роде. И, вдруг, в этот момент замелькали картины. “Что это?” – подумала я, потому что все произошло совершенно неожиданно. Я вдруг очутилась в моем детстве. Потом я как бы шла год за годом через всю мою жизнь с раннего детства до настоящего времени. Было так странно, когда это началось: я была маленькой девочкой, играющей у ручья недалеко от дома, потом другие сцены из того же времени; переживания, связанные с моей сестрой, наши соседи и знакомые места, где я бывала. Затем я попала в детский сад и мне вспомнилось время, когда у меня была единственная игрушка, которую я действительно любила, и как я сломала ее и очень долго плакала. Для меня это было действительно тяжелым происшествием. Картины сменялись, проходя через мою жизнь, и я вспоминала, как я была в группе девочек и ездила в лагерь, и много другого о годах, проведенных в начальной школе. Затем вспомнились старшие классы, как мне выпала большая честь быть выбранной в школьное научное общество, и я вспомнила, как это было. Так я прошла через все старшие классы, окончание школы и первые несколько лет в институте, и так вплоть до настоящего времени. Сцены, которые возникали передо мной, шли в порядке моей жизни, они были такими живыми! Как будто проходишь и смотришь на них со стороны и видишь в трехмерном пространстве и в цвете. Картины были подвижными. Например, в момент, когда у меня сломалась игрушка, я видела все движения. Это было совсем по-другому, чем я могла бы видеть в то время. Как будто бы маленькая девочка, которую я наблюдала, была кем-то другим, как в кино, среди детей играет на детской площадке. И всё же это была я. Я видела себя, то, что я делала, будучи ребенком»[15].
Описания вполне типичны. Именно так это происходит со всеми.
«Когда я просматривала проходящие картины, я практически не видела света. Он исчез, как только спросил, что было мною сделано, и потом вспыхнули картины, и все же я знала, что он был здесь, все время со мной, он вел меня в этом просмотре, я чувствовала его присутствие, он отмечал некоторые события, старался показать мне что-то в каждой из этих сцен. Не то чтобы он хотел увидеть, что было в моей жизни, он знал это, но он выбирал определенные сцены и показывал их мне, чтобы я вспомнила их.
