Сон наконец отступил окончательно, мысли прояснились.
– Конечно, Сержик, конечно, – торопливо произнесла Настя. – Ты далеко?
– Рядом. Я же знал, что ты не отвергнешь бездомного и не оставишь его без куска хлеба. Буду через пять минут.
Она накинула халат и постучала в дверь ванной.
– Леш, у нас гости. Что на завтрак приготовить?
Из ванной выглянул муж, половина лица уже выбрита, другая половина в белоснежной пене, в руках бритва.
– А кто это нас осчастливит в такую рань?
– Зарубин. У него дома столетняя война, он в машине спал.
– Сейчас я добреюсь и что-нибудь соображу, пока ты будешь мыться.
Сергей явился не через пять минут, как обещал, а через целых пятнадцать, за это время Настя успела принять душ и умыться, а Алексей приготовил вполне приличный завтрак на троих.
– Сперва поешь, – скомандовал Чистяков, – а то все остынет. Потом помоешься. Я там в ванной тебе новую бритву оставил, в упаковке.
За завтраком Сергей рассказал, что внука Малащенко накануне вечером удалось найти.
– Ты представляешь, – говорил он с набитым ртом, – этот идиот испугался, что на него могут повесить покушение на Богомолова, и спрятался в Ярославской области у какой-то дальней родни. Ну это же надо такие мозги иметь! В первую очередь именно родню и будут проверять, это же каждому дураку понятно.
– А почему он решил, что его подозревают? Рыльце в пуху, что ли? – спросила Настя.
– Да дед его нашарохал! Пришел к внучку и давай его терзать, дескать, не ты ли Богомолова убить собрался, и все в таком духе. Нет, парень действительно ни при чем, алиби мы проверили, он в ту ночь в районе дома Богомолова и близко не был, но напугался он сильно. Сначала деду, конечно, говорил, что ни сном ни духом, а потом поразмыслил и решил от греха подальше спрятаться. Короче, Пална, здесь у нас с тобой пусто. И с богомоловской дочкой мы обломались. Там тоже ничего.
– Совсем-совсем ничего?
– Абсолютно. То есть парень, Боб этот, действительно наркоша и действительно тянет деньги из девчонки, тут ты все правильно просчитала. Но он к покушению не причастен. На сто процентов.
– Ладно, – вздохнула Настя, – двумя версиями меньше – больному легче. Но твой крендель Вавилов тоже тот еще фрукт. Никогда не поверю, что он не знал про дочку Богомолова и ее дружка. А ведь он, насколько я понимаю, тебе ни слова не сказал. Ведь не сказал?
– Сказал, – признался Зарубин. – Вчера, когда я его к стенке припер. И заодно рассказал о том, как Богомолов этого Боба с лестницы спустил, они там чуть не подрались. Я уже было стойку сделал, ну, все на Горохове сходится, копеечка в копеечку, а ребята как раз закончили проверку и твердо сказали: не он. Даже жалко было.
– Жалко ему было, – проворчала Настя. – А Вавилову своему ты морду не начистил за то, что он утаивал информацию? Я вообще не понимаю, чем человек думает: платит такие бабки за результат и при этом скрывает информацию, которая может быть важна. Или бизнесмены – это такой специальный ум?
– Да брось ты, – махнул рукой Сергей, – не трать нервные клетки. Идиотов всюду хватает.
– Кто там у нас остался? Костюмерша Гункина?
– Она, родимая, – кивнул Зарубин. – А что, гренки кончились? Больше нету, что ли?
Блюдо, на котором еще несколько минут назад лежали горячие бутерброды с сыром, колбасой и помидорами, почему-то стояло посреди стола совершенно пустое.
– Сделать еще? – предложил Чистяков. – Только придется подождать, пока они испекутся, надо, чтобы сыр расплавился.
