– Так вот где ты живёшь! Занесло же тебя в глушь.
– Не такая уж здесь и глушь, просто место это открывается только тем, кому должно открыться, а простой заплутавший среди сосен путник пройдёт мимо, даже глазом не моргнув. Тебе оно нынче должно было быть явлено, вот мы с тобой и беседуем теперь.
– А откуда такой дом? Это что же всё, сладости у тебя на стенах да на крыше?
– Откуда дом – не твоего ума дело. Сама построила. А про сладости верно – стены из коричных пряников, крыша из имбирных, двери и ставни из ванильных. Наличники на окнах из лимонных цукатов, козырьки под крышей – из апельсиновых. Подоконники политы сахарной глазурью, труба из ореховой пастилы, порог и ступеньки – из земляничного рахат-лукума, а флюгер – из ежевичного мармелада. Внутри ещё печка есть, она из сахара, только внутрь я тебя приглашать не стану, – Гертруда насупилась и сложила руки на груди.
– Это от чего же не станешь? – обиделся Фридрих, – сама живёшь в пряничном доме, а свояка пускать не желаешь?
– После того, что ты учудил, ты мне больше не свояк! – при этих словах брови её слились в одну, а глаза принялись высекать искры.
– Постой, постой, ты о чём это?
– Да о любовнице твоей да о чаде, которое грешным образом на свет появилось! Ты, небось, думаешь, что я тут в глуши сижу да в ус не дую? А я дую, да ещё как!
Фридрих стоял опешивши и не знал, что сказать. Он так тщательно и успешно скрывал свою связь с Гизеллой, что был уверен в сохранности их тайны. Но Гертруда, эта чёртова ведьма, неким образом докопалась до истины!
– Ты, верно, судорожно ищешь ответа, откуда мне о твоём распутстве стало известно? – Хюльдра прищурилась и уперла руки в бока, – ты думал, что благополучно сумел обвести вокруг пальца мою наивную сестрицу? Нет, не выйдет. Она всегда была не совсем настоящей Хюльдрой, петь хорошо умела, лучше прочих – это верно. Но вот в зоркости своей всегда была менее проворна, чем я. Я же сюда как раз для того и приехала, чтобы блюсти её. Вижу, что не зря.
– Так ты обманула меня, ведьма! – вскричал барон, – ты всё это время следила за мною? Каким же образом? В магическом шаре или в котле с адским варевом?
– Я такие архаические методы не использую, – обиделась Гертруда, – это шары да котлы – вчерашний день.
В этот миг к ней на плечо сел неведомо откуда прилетевший щегол. Увидев его, Фридрих вздрогнул – уже несколько раз эта птица являлась ему, сидя то на перилах балкона, то на ветке за окном, то на скамье в парке. Он не предавал ей никакого значения, как любой другой птице. Ах, если б он зал тогда, что этот щегол – шпион Хюльдры! Он непременно подстрелил бы его. А теперь барон чувствовал, как холодок бежит по его коже, потому что понял – настаёт час расплаты.
Гертруда наслаждалась триумфом. Она с высоты своего крыльца с ног до головы и обратно оглядывала Фридриха, который сразу как-то съёжился и стал таким жалким и подавленным, что в пору было просто пожурить его, да и отпустить с миром. Но Хюльдры не знают жалости, посему Гертруда была неумолима.
– Да, Францль мой щегол и служит мне с тех пор, как у тебя с Гудруной появилась крошка Аделина, – прозвучал, словно похоронный набат, голос ведьмы, – благодаря ему я знаю о тебе всё.
– Что за имечко такое? – буркнул барон, – почему на австрийский манер?
– Ах, почему на австрийский? Да потому что у вас при дворе с появлением красотки Гизеллы всё австрийское стало в большом почёте. Я же не хочу отставать от веяний времени, вот и следую сложившейся местной моде.
