– Ну, пойдем. Поужинаем в другом месте.
Судя по всему, поводок дисциплинировал Туму; проявив чудеса послушания, она тотчас же пристроилась у левой Натальиной ноги и приподняла морду: жду дальнейших распоряжений.
Когда спустя минуту они вышли в коридор, там оставался лишь сексот Андрюша. Все остальные разбрелись по комнатам наводить марафет перед приходом участкового.
– Мама, мама! – тотчас же запищал маленький злодей. – Она уводит. Она собаку уводит!
Вздыбив шерсть, Тума зарычала.
– Слушай, ты, скотина, – с неведомым ей доселе сладострастием прошептала Наталья. – Если ты еще раз откроешь свой поганый рот, я спущу собаку с поводка. И она снимет с тебя скальп. И голым в Африку пустит. Ты все понял?
– Понял, – Андрюша сразу присмирел. – А как ее зовут?
Не удостоив сопляка ответом, Наталья хлопнула входной дверью.
…В первой же телефонной будке она набрала номер хозяев Тумы. Никаких изменений, долгие гудки, на Западном фронте без перемен. Оставалась Нинон. Вряд ли Нинон согласится приютить доберманиху, но все же, все же…
Нинон сняла трубку на седьмом гудке, когда Наталья уже отчаялась услышать ее голос.
– Вас слушают, – судя по деловому кокетству в интонациях, Нинон не одна.
– Это я… Слушай, Нинон, ты бы не могла мне помочь?
– Я уже пыталась тебе помочь… Что еще не слава богу?
– Собака.
– Какая собака?
– Вчерашняя доберманиха. У меня вся квартира на рогах.
– Исключено.
– Ты что, не одна?
– Да, – Нинон понизила голос. – Так что сама понимаешь… У меня и так жизнь собачья, а здесь еще и ты с какой-то пришлой доберманихой. Сдай ее в приют. Есть же всякие питомники.
Тума, до этого стоявшая смирно, неожиданно дернула импровизированный поводок и заскулила.
– Ты понимаешь, Нинон. Это неэтично. Я знаю адрес ее хозяев, и отправлять собаку в приют…
– А поднимать меня с ложа любви – этично?
– Да. Ты права. Прости…
– Ничего, – сразу же смягчилась Нинон. – В конце концов, съезди по адресу. Мало ли, может, у них телефон отключили.
Мысль была такой простой и гениальной одновременно, что Наталья даже рассмеялась. Ну конечно, у них отключен телефон, только и всего. Ей давно нужно было бы сообразить.
– Ты прелесть, Нинон. Я тебя обожаю.
– Привет доберманихе, – грудным голосом пропела Нинон и повесила трубку.
Выйдя из будки, Наталья подхватила первый попавшийся таксомотор (долой тридцатку из скудного бюджета!) и через десять минут была уже на Васильевском.
* * *
Дом № 62/3 по Большому проспекту Васильевского острова оказался мрачным шестиэтажным строением с облупившимися кариатидами на фронтоне. Кариатиды щерили зубы и поддерживали на своих мощных плечах вывеску «ДИКИЙ МИР». КАФЕ-БАР-МАГАЗИН. КРУГЛОСУТОЧНО». В широком окне КАФЕ-БАРА-МАГАЗИНА красовался психоделический плакат: «Хороший человек – это тот, кто пьет и закусывает с удовольствием».
Исчерпывающее определение.
Наталья улыбнулась и тут же с трудом удержалась на ногах: доберманиха, дрожа всем телом, потащила ее за угол. У дверей второго подъезда хлипкий ремень из кожзаменителя оборвался, и Тума, открыв лапой дверь, исчезла в темноте. Наталья последовала за ней.
Конечно же, ни о какой консьержке не могло быть и речи. Внутренности заплеванного и загаженного подъезда произвели на Наталью удручающее впечатление. Их собственный дом (тоже старый фонд, между прочим!) выглядел куда предпочтительнее. Кроме того, не работал лифт. И Наталья тотчас же прикинула: чтобы добраться до квартиры номер сорок восемь, ей придется пешком тащиться на шестой этаж. А к таким акробатическим этюдам она не готова.
