– Не нашел ее? – не сдержался Степан Михайлович. – Ведь так!?
– Что потом произошло, не трудно догадаться. Он не спал две ночи, нервничал, глушил себя водкой. Она после возвращения упорствовала в обмане… не знала о его контрольной поездке. Так он оплеуху отвесил.
– Вот как! – усмехнулся сыщик. – Драчун получается.
Федорова удивленно посмотрела на повеселевшего Алексина, но, сама обладая достаточным опытом и природным умом, как будто его поняла. Факт циничного убийства ничего не может вызвать кроме тошноты и негодования, в то же время приятно увидеть в поступке Кондакова хоть какие-то естественные человеческие проявления.
– Очень даже мирный парень. Не какой-нибудь тюхтя. И в душе настоящий поэт. – Она заметила ироническую улыбку и сделала небольшую паузу. – Напрасно смеетесь. Был мастером спорта по классической борьбе. Кстати, в былые времена поэты доказывали свою правоту кулаками. И есть люди не склонные к поэзии. Взять к примеру врача… для такого специалиста секс – всего лишь необходимая физиологическая потребность без духовной составляющей. Поэт же все идеализирует, для него измена – не просто предательство, а намеренное убийство, не имеющее оправданий. И я на него однажды обиделась, когда он девочку-ребенка сравнил с чистым космосом, в котором мириады ярких звезд, а у зрелой женщины космос завален всяким хламом и смердит.
– Яркое сравнение. Налицо факт провокации насилия. Ладно хоть не убил.
– У вас, господин сыщик, профессиональная болезнь, вы любое событие рассматриваете с криминальным уклоном. Он не ее, а себя ударил. Вы хоть понимаете!? Его крайность могла проявиться только в самопожертвовании. И не удивляйтесь, есть люди бескорыстные. Сейчас много говорят об Армии на контрактной основе, но невозможно представить себе солдата закрывающего собой амбразуру за деньги. А он бы мог в душевном порыве.
– Такую глупость даже придумать не просто.
– Теперь я сама что-то не понимаю. Вы что, тоже не верите?
– Как сказать! Не могу например, представить миллиардера патриотом и героем.
– Теперь вы сами видите, какое поколение растет. А Витя Кондаков был настоящим героем. Ненавидел жестокость и выступал за справедливость. Что-то рассказывал про сорочье гнездо… – Татьяна Юрьевна заметила недоумение в глазах Алексина. – Был штормовой ветер, тогда и сдуло гнездо с дерева. Это рядом с его проектной мастерской. Можете улыбаться сколько угодно, а он пожалел птиц. Видел в окно, как они каждый день прилетали на прежнее дерево, и не выдержал – с помощью веревки залез и гнездо восстановил. Уже на совесть. Что-то фантазировал про альтернативную культуру. Сама не поняла. Говорил, воняет, да негде другую взять, поэтому даже актеры бросают театр и убегают в деревню.
– Вот как! Надо было о своей семье так беспокоиться.
– Он всегда мараковал, как бы лучше устроить. Не то что другие – со сцены языком брякать и гениталиями трясти.
– Где же была ваша подруга?
– По ее словам, у пожилой приятельницы. Вы должны понимать, мне известно только то, что удалось услышать от нее лично. На самом деле я тоже ничего не знаю. Лена не отличалась открытостью… какой ей не следовало быть с Виктором.
– Как выражалась скрытность?
– Выражалась? Ну, знаете ли… замалчивание, искажение событий. Боязнь быть неправильно понятой. Наверное, еще как-нибудь.
– Ваш муж пытался ухаживать за Кондаковой?
– Юра? Не знаю. Может быть. Только на серьезные отношения у него нет времени. Водителем автобуса много не заработаешь. Обычно встает рано, подметает двор… Старенький «Москвич» требует постоянного ремонта, а денег всегда не хватает. Вот и подрабатывает в общую копилку. Выходит, не до услады, наперво – работа.
