Виктор с чувством обреченности подошел к тумбочке, склонился над фотографией. Он никогда не сможет расстаться с милой дочуркой. А понимает ли жена чудовищность своих поступков? Ее порочность будет передаваться из поколения в поколение, накладывать отпечаток на судьбы невинных созданий. И как важно пройти бок о бок всю жизнь, открыто глядя в глаза друг друга, не запятнав собственной чести. Тогда старость отступает, а жизнь становится светлее. Есть у художника Серова «Девочка с персиком». Самая светлая нежность. Прожила тридцать два года. Позже, в присутствии гостей, ее муж достал картину из чулана, смотрел и повторял: Да, это правда. Часть Веры осталась в картине. Но как убедить Ленку, что в их силах сохранить неувядаемую вечность – чистоту отношений!?
Ее тонкий китайский халатик органично вписывается в мягкие формы кресла, поза соответствует атмосфере домашнего уюта и душевного комфорта. Диссонирует его ненависть. Накопленная давно. Неистовая. Не к ней конкретно, а мерзкой отравляющей действительности. Надо переломить себя, освободиться от психологического яда, разъедающего душу, искажающего даже самые невинные человеческие поступки. Но прежде он увидел духовную пропасть, которую обрел благодаря Ленке. Нет веры в людей – того единственного необходимого фундамента, на основе которого возможно строить семейные отношения. Из-за страха именно перед пропастью он должен покончить с женщиной, способной лишить его законного права на свободный выбор. Убить, что ли?.. Не в прямом смысле – физическом, а вытравить ее из собственной души. И правосудие не станет вникать в психологические тонкости, оно рассуждает с присущей ей простотой, лишенной философских заморочек, и необходимостью сохранять стадность. Порядочные люди тоже не нужны, устраивают законопослушные граждане. Конечно, с трибун и в школах пропагандируются чуть ли не коммунистические идеалы, на деле не возбраняется как угодно лавировать среди нелепых законов. Сверху до низу действует простая арифметика: не пойман – не вор.
Удар ладонью пришелся по руке со стороны правого виска, не принес ощутимого вреда. Разве что оглушил ее, развеял сомнения насчет его мужской решительности. Раньше не задумывалась о последствиях двойной жизни, как будто не знала об ответственности за предательство. Почему-то он уверен, она не станет поднимать шум. Так и вышло. И что толку кричать, если каждый день по дому разносятся женские вопли, семейные конфликты стали неотъемлемой частью общественного раскола. Она лишь опрокинулась с кресла, уткнулась лицом в ладони, поджала ноги. Хотела спасти внешность от увечий? В данном случае напрасный труд. Или подыгрывает? Ленка мало походит на улитку, способную прятаться в свою раковину – всегда смотрела открыто. Однако и он не имеет садистских наклонностей, достаточно видеть ее понимание и покорность. И потом… он хотел услышать от нее признание во лжи, мечтал увидеть хоть какие-нибудь проявления искренности и признаки раскаяния. Невозможно смириться с мыслью об иллюзорности совместно прожитой жизни. Счастливая жизнь? Совместность – это не просто территориальное объединение и телесная близость. Как ни странно звучит, но именно в чистых и светлых отношениях проявляется совместность. Тогда что такое любовь? Любить можно даже чужие страдания, и, соответственно, быть садистом. Значит, должен быть очень широкий спектр объединяющих признаков. А все вместе иллюзия – как хорошо выстроенный спектакль?
