– Никак нет, сэр! – мгновенно отчеканил тот. – Предприняты две попытки войти в туманность Угольный Мешок. К сожалению, эти рейды успеха не принесли – локаторы, установленные на бортах звездолетов, не справились с масштабными полями помех. Однако в настоящее время мы применяем компьютерные анализаторы, моделируем... пытаемся просчитать систему РЭБ, созданную фринами. Наши ученые работают, сэр, готовят фильтры! Уже в ближайшие часы модифицированные локаторы будут установлены на разведывательный корабль класса «Мираж», и мы предпримем еще одну попытку выявить точки расположения вражеских баз!
– Действуйте, контр-адмирал! Действуйте активно, так быстро, как только способны! И даже быстрее! Мы должны вывернуть этот угольный мешок наизнанку, вытрясти оттуда всех клопов и блох!
В это время к адмиралу подскочил офицер, дежурный по штабу, козырнул и замер по стойке «смирно».
– Ну? – Борисов нетерпеливо повернулся к визитеру.
– Сэр! Доставили дрогла! Разрешите ввести?
...Чужак-коротышка, уцелевший во время вероломного нападения фринов на Одонк, выглядел так, словно лично он умер не меньше десятка раз. Впрочем, у дроглов – существ, обладавших совсем другой внутренней организацией, нежели люди, – сильные эмоциональные переживания всегда были написаны не только на лице и в глазах, но и на голове.
Кожа гномика сморщилась, будто печеное яблоко. На всей черепной коробке появились огромные извилистые борозды. Уши печально поникли, съежились – такое люди видели впервые. За годы, пока дроглы находились рядом, союзники привыкли к тому, что уши дроглов не бывают в статичном состоянии. Они все время двигаются, шевелятся – выражают внутреннее состояние чужаков вместе с лицом и глазами.
А вот теперь уши коротышки бессильно обвисли. Сам дрогл, и без того невысокий, стал еще ниже, съежился и сгорбился. Два солдата не ввели его в рубку, а втащили под мышки.
– Аккуратнее! – приказал дежурный офицер. – Несите туда, на стул!
– Так! – распорядился Борисов. – Лучше поставьте его на стол, чтобы говорить глаза в глаза! Иначе ерунда какая-то получается.
Безучастного ко всему дрогла перетащили на стол, прямо на краешек боевой карты. Чужак наступил босой ногой на Южный Крест, на созвездие Центавра, как раз туда, где располагалась его родная планета – Одонк, и тут же отскочил в сторону, будто от сильнейшего ожога. А потом съежился еще больше, лицо странно задвигалось. Людям показалось – перед ними ребенок, который вот-вот разрыдается.
– Так... – повторил адмирал Борисов, только совсем другим тоном, тихо, без напора. Горе дрогла тронуло даже командующего флотом. – Не знаю вашего имени...
– Уарн, – отозвался чужак.
Стало понятно, что он понимает речь людей, лингвопереводчик не требуется. В этом не было ничего удивительного, многие дроглы легко осваивали универсальный язык союзников – они оказались очень восприимчивы к чужой культуре, к чужим знаниям...
– Значит, переводчик не нужен, – на всякий случай уточнил адмирал.
Дрогл кивнул, и это был очень человеческий жест, потому что в беседах меж собой представители иной расы выражали согласие по-другому – коротким взмахом ушей вверх-вперед. Расстроенный гном словно пытался показать, что знаком не только с языком, но и с обычаями людей.
– Итак, Уарн, – вновь заговорил Борисов, убедившись, что чужак его хорошо понимает. – Я – адмирал Борисов, командующий флотом, прибывшим сюда, чтобы уничтожить фринов.
