– Собираетесь идти дальше?
Олег посмотрел ему в лицо своими грустными карими глазами.
– Хочу принять участие в следующих выборах, – серьезно подтвердил он.
– В область, в город? Или уж сразу в Государственную думу?
– В город,.. – он на секунду заколебался и повторил уже тверже: – В город, да.
Норову захотелось его подбодрить.
– Думаю, вас выберут, тем более что времени подготовиться у вас достаточно, ведь следующие городские выборы только через три года.
– Я имел в виду выборы будущего года…
– А какие у нас выборы в следующем году? – удивился Норов.
– Мэра, Павел Александрович, – подсказал Дорошенко.
– Мэра? – переспросил Норов и уставился на Олежку. – Вы хотите избираться мэром?
– Ну… вообще-то, да,.. – смущенно улыбнулся он. – Такие планы у меня имеются.
– Вы считаете, что у вас есть шансы?
Вопрос был слишком прямым, даже бестактным; Норов все еще не мог поверить.
– Ну… как вам сказать… Мне кажется, есть… пусть и немного…
Норов перевел взгляд на Дорошенко, ожидая от него разъяснений, но тот только развел руками, словно снимая с себя всякую ответственность.
***
– Прошу, – сухо сказал Норов Лансаку, указывая в сторону кухни и пропуская его вперед.
Прежде чем пройти, Лансак окинул вопросительным взглядом Гаврюшкина.
– Ваш друг, месье Норов?
– Я бы не сказал.
– Тогда что этот месье здесь делает?
– Заехал в гости.
Гаврюшкин, напряженно прислушивавшийся к их разговору, догадался, что спрашивают про него.
– Че он хрюкает? – подозрительно поинтересовался он у Норова.
– Спрашивает, не друг ли ты мне?
Гаврюшкин даже выпрямился от возмущения.
– Ноу! – решительно заявил он Лансаку и для убедительности помотал головой. – На х.й мне такой друг?! Ай эм хасбанд.
Он постучал себя по груди, затем показал на Анну.
– Pardon? – озадаченно проговорил Лансак. – Vouz voulez dire “un epoux”? Ou non? (Вы сказали «муж»? Верно?)
Лиз вновь напряженно сощурилась, как делают французы, когда не понимают иностранцев.
– Хасбанд зет вуман, – пояснил Гаврюшкин и вновь ткнул пальцем в сторону Анны. – Нор, переведи им.
– Ты и так неплохо справляешься, – с досадой ответил Норов.
– Позвольте ваши документы, – обратился Лансак к Гаврюшкину. – Паспорт, – это слово он старательно произнес по-английски.
Гаврюшкин заколебался.
– Нор, скажи им, что у меня нет с собой документов, – сказал он.
– Тогда тебя загребут для выяснения личности.
– Блин! Ин зе кар, – сказал Лансаку Гаврюшкин, показывая за окно на улицу. – Паспорт ин зе кар.
– Так это ваш черный «Мерседес»? – спросил Лансак по-французски.
Про «Мерседес» Гаврюшкин понял.
– Майн, – подтвердил он, кивая. – Майн кар. «Мерседес».
– Надо тебе было все-таки залезть на дерево, – вполголоса заметил Норов. – Каркать у тебя лучше получается, чем говорить.
– Вы крайне неудачно его запарковали, – продолжал Лансак, обращаясь к Гаврюшкину. – Его очень трудно объехать. Лучше его переставить. Переведите ему, месье Норов, будьте любезны. И попросите месье принести документы.
Норов перевел. Гаврюшкин ругнулся:
– Блин, Нор, все из-за тебя!
– Извини. Зря ты откликнулся на мое приглашение и приехал сюда.
Сердитый Гаврюшкин направился к выходу. Лансак выразительно посмотрел на долговязого Мишеля, и тот поспешил за Гаврюшкиным. Вероятно, Лансак опасался, что Гаврюшкин сбежит, а чернявого Виктора предпочитал держать при себе.
***
– Значит, вы хотите стать мэром Саратова, – с сомнением покачал головой Норов. – Что ж, это по-русски, по-бонапартовски.
