Кусок неба за открытой дверью на балкон был серебристо-розовым, это означало, что рассвет давно уже наступил. Он помнил, как вчера, перед тем как они окончательно заснули, она постелила простыни и бросила на тахту подушки. И они, утомленные донельзя после взаимных ласк, провалились в сон прямо здесь, в гостиной. Черт, подумал он, у него в жизни было множество любовных связей, но близость с этой женщиной оказалась чем-то совершенно особенным. С ним никогда в жизни ничего подобного не происходило, он и сейчас не может опомниться от случившегося. Лина оказалась самой идеальной женщиной в физическом смысле, которую он когда-либо встречал, при этом она оказалась еще и самой нежной, самой искусительной, самой желанной, самой понимающей – понимающей его, именно его, Джона Лейтнера. Сейчас, когда она лежит, прижавшись щекой к подушке и легко дыша, он не может поверить, что все это случилось. Что она всю ночь принадлежала ему, только ему одному.
Часы на стене показывали половину девятого. Вообще-то в это время ему уже полагалось ехать в агентство. Ничего, подумал он, агентство потерпит.
Осторожно, чтобы не разбудить Лину, сел на тахту. Рядом, на серо-зеленом пушистом ковре, валялась его одежда. Собрав ее, отправился в ванную, оказавшуюся в другом конце огромной квартиры. Принял душ, оделся, повязал галстук, прошел на кухню. Найдя кофеварку, сварил кофе, поставил на поднос кофейник, чашки, молочник со сливками и сахарницу и вернулся к Лине.
Она лежала в той же позе и дышала так же ровно.
Он сидел в кресле, решая про себя, стоит ли ее будить, как вдруг, не меняя позы, она прошептала:
– Ты давно здесь сидишь?
– Да нет. Ты проснулась?
– Еще не знаю. – Повернувшись, приподнялась на локте, протерла глаза. – Да, почти.
– Я на всякий случай принес кофе.
– Очень мило с твоей стороны.
– Какой кофе ты любишь? Черный? Со сливками?
– Со сливками, но без сахара.
Налив ей и себе, протянул чашку. Взяв ее, она сделала несколько глотков, поставила чашку на пол, натянула на себя простыню:
– По-моему, ты куда-то собрался? Или я ошиблась?
– Нет, не ошиблась, мне нужно в агентство.
– Да? – Помолчала. – Но мы ведь договорились, что ты будешь меня охранять? Ты ведь сказал вчера слово «уговор», и я сказала, что заплачу за это. Это было?
– Ну… Да, было.
– Значит, с этого момента ты должен был считать себя моим охранником. И забыть обо всем, в том числе и о своем агентстве. – Допив чашку до конца, посмотрела на него: – Я слушаю.
– Лина, но сегодня понедельник, меня будут ждать клиенты. Я должен хотя бы отменить встречи.
Она отвернулась, делая вид, что страшно интересуется чем-то в окне. Вздохнула:
– Ладно, можешь не отменять свои встречи. Как, намерение охранять меня у тебя еще осталось?
– Осталось.
– Тогда подойди, пожалуйста, к секретеру, он вон там, в углу.
Подойдя к секретеру, он посмотрел на нее, и она кивнула:
– Открой верхний ящик, поищи, там должна быть чековая книжка. И захвати ручку.
Выполнив ее указания, он положил перед ней чековую книжку и ручку. Открыв книжку, она заполнила чек, протянула:
– Это аванс. Охрана мне потребуется на несколько месяцев. Может быть, на год.
– От чего это будет зависеть?
– От обстоятельств.
Взяв чек, увидел выписанную на его имя сумму, сто двадцать тысяч долларов. Чек был от банка «Саут-истерн юнион», владелица счета была обозначена как Лина Гжибовски.
Изучив чек, посмотрел на нее, пытаясь понять, насколько все это серьезно. В общем-то все ее разговоры об охране он до этого момента всерьез не воспринимал.
