Смерть придёт на лёгких крыльях - страница 9

1-й год правления Владыки Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Меджай и сам не понял, кто успел раньше – собака, кинувшаяся на убийцу, или он сам. Мгновение он еще пытался удерживаться за тяжелое покрывало дремоты, не понимая, что именно разбудило его… и вот он уже взвился на ноги, подлетел к столу, отталкивая мужчину. Впечатал его в стену одной рукой, другой крепко стиснул его запястье.

– Что ты делаешь! – воскликнул он, заглядывая в лицо… одному из бальзамировщиков.

Жрец попытался высвободиться, но воин был сильнее – сжал его руку так, что нож выпал. Собака встала рядом с Нахтом, низко жутковато рыча.

– Ты не знаешь, кто она… Не знаешь, что она совершила, глупый ты мальчишка, – просипел бальзамировщик, опасливо покосившись на зверя. На Нахта он смотрел с презрением, за которым таился страх.

Воин мрачно смотрел на него в ответ, ожидая объяснений. За спиной проснулся старик, сонно пробормотал что-то, видимо, пытаясь понять, что случилось.

– Послушай меня, – жрец понизил голос, положил свободную ладонь на предплечье воина. – Мы готовы будем забыть то, что сделал ты, если дашь закончить дело. Просто выйди из зала, уведи с собой собаку и старика. Ты ничего не видел… а мы видели, что Павера убили в потасовке бунтовщики.

И тогда Нахт заколебался. Ему предлагали такой прекрасный легкий путь! Его жизнь могла вернуться в прежнее русло. Он выйдет отсюда и забудет обо всем. Забудет это странное происшествие и странную девицу, которой, выходит, и в живых-то быть не должно. Сможет спокойно исполнять свой долг дальше…

От жреца не укрылись эти сомнения и он улыбнулся.

– Давай же, меджай. Так будет правильно. Ни к чему тебе губить свою жизнь…

Воин опустил взгляд. Псина, вздыбившая шерсть, вдруг притихла и посмотрела на него совсем не собачьим взглядом – печально, почти разочарованно.

Некстати Нахт вспомнил отчаянный ужас в глазах девчонки.

«Помоги…»

Вспомнил странные сны, пылающий взгляд Инпу и собак, которые привели его сюда, а потом помогли отряду отбиться – настоящее божественное чудо.

«Помоги…»

Его решение не поддавалось никаким разумным объяснениям, но в этот самый момент он почему-то был совершенно уверен: уйти и забыть будет… неправильно.

– Нет, – чуть слышно ответил он жрецу и отпустил его, отступая.

– Что ты сказал? – недоверчиво переспросил бальзамировщик.

– Нет. Иди.

Жрец поморщился, потирая запястье, и покачал головой.

– Ты пожалеешь об этом, мальчик. Но жалеть придется недолго.

– Возможно.

– Даже не представляешь себе, кому ты перешел дорогу…

– Как хорошо все-таки, что Павер начал с бока, а не сразу череп ей вычищать! – радостно заявил старик – так громко, что оба вздрогнули от неожиданности. – А то мы б тогда ничего уже не успели… И чего вы там стоите мнетесь?

Бальзамировщик сплюнул, оттолкнул меджая с дороги и покинул зал подготовки. Нахт понимал, что нажил себе опасного врага и привлек пристальное внимание кого не следует. Но решение уже было принято, и придется разбираться с последствиями. Он никогда не сбегал от трудностей – не тому его учил отец.

Воин обернулся к старику, пожал плечами:

– Не спится что-то, мудрый. Ночка выдалась та еще.

– А я спал крепко, как мертвец, пока вы не начали тут шуметь, – проворчал бальзамировщик и, кряхтя, поднялся. Потрепал за ушами подошедшую к нему собаку, осмотрел девчонку и добавил доверительно: – Представляешь, даже зашивать ее не пришлось – вот же удивительно. Павер ведь обсидиановым ножом ее вспорол, как полагается, а рана у нее… как будто заживать уже начала.