– Надежда Андреевна, вы плохо стараетесь, – шутливо покачал головой Доценко. – Когда я прихожу домой и вижу на вешалке в прихожей дамское пальто, я говорю себе: у моей мамы гости, потому что ЭТО пальто – не мамино. Но это и не ее сестра, потому что у той пальто серое, а это – голубое. Голубое пальто у ее подруги, которая живет в соседнем доме, но оно немного другое, с меховым воротником. А ЭТО пальто мне совсем незнакомо. Конечно, мои мысли в устном пересказе кажутся длинными, на самом деле процесс распознавания происходит мгновенно. Давайте попробуем восстановить, как у вас в тот момент шел этот процесс. Вам понятно, чего я добиваюсь?
– Ну, примерно… – неуверенно ответила Шитова. – Я вошла, увидела Сашину куртку, рядом – пальто и подумала, что это не Гоша, потому что Гоша ходит в короткой дубленке.
– А почему вы подумали в первую очередь о Гоше?
– Потому что если Саша приходил днем, то, как правило, с Гошей. Гоша – юрист, и Саша мне говорил, что им надо посидеть в тишине и разобраться с договорами.
– Гоша – это Саркисов, начальник юридического отдела банка?
– Да.
– Очень хорошо. О чем вы подумали потом?
– Кажется, о… Даже не знаю. Я точно помню, что думала о своем дне рождения.
– И что же вы подумали о своем дне рождения?
– Господи, да какое это имеет значение? Я подумала, что, наверное, Саша забыл о своем обещании провести мой день рождения вместе со мной и моими гостями.
– А с чего вы это решили?
– Потому что если он принимал участие в праздниках у меня дома, то всегда заранее распоряжался, чтобы Стасик привез продукты и спиртное.
– Значит, глядя на это чужое пальто, вы сразу решили, что у вас в гостях не Стасик?
– Ну конечно, у Стасика пальто черное, а это было серое.
– Вот видите, Надежда Андреевна, а вы меня уверяли, что не помните цвет пальто.
– Ой, – она удивленно охнула. – Надо же, как у вас ловко получилось. Я и не заметила, как вспомнила. Правда, правда, оно точно было серое.
– Пойдем дальше, – удовлетворенно кивнул Миша. – Этот мужчина был негром?
– Почему негром? – она даже задохнулась от изумления. – С чего вы это взяли?
– А что – нет? – лукаво улыбнулся Миша.
– Нет, конечно. Он был обыкновенный, европейского типа.
– А вот теперь я спрошу: с чего вы это взяли? Как вы определили, что он – европейского типа?
– Я не понимаю, – она пожала плечами. – Европейского – и все.
– А почему не кавказского?
– Он был не смуглый, не брюнет… Ну я не знаю, право, как вам объяснить.
– Видите, Надежда Андреевна, вы прекрасно помните, что он не смуглый и не брюнет. Знаете, в чем ваша трудность? Вы заранее уверили себя, что не помните ничего, совсем ничего, и тем самым поставили как бы блокировку на механизм припоминания. Если человек считает, что он не умеет играть на скрипке, то ему и в голову не приходит взять смычок и попытаться что-нибудь сыграть, верно? Я не умею, говорит он, и точка. Точно так же и вы. Вы считаете, что не помните, поэтому и вспоминать бессмысленно. А оказалось, что кое-что вы все-таки помните.
Доценко использовал все свое мастерство, но, к сожалению, портрет таинственного гостя остался расплывчатым и неопределенным. Да и можно ли было ожидать, что женщина в полуобморочном состоянии хорошо запомнит и сможет описать человека, которого видела несколько мгновений. Мише удалось установить, что человек этот был в возрасте между сорока пятью и примерно пятьюдесятью годами, среднего роста, с темно-русыми волосами с проседью, без бороды и усов, без очков, речь без акцента. Практически никаких примет, сплошные «без». Поди-ка найди его в многомиллионной Москве. А если не в Москве? Безнадега…
