Причиной, по которой Патрик Мортем не смог получить более высокий церковный сан, была его дочь, родившаяся в тот же год, когда он стал священником. Ее отец в юности влюбился в девушку, поселившуюся по соседству как раз в тот момент, когда он доучивался в семинарии. Но он все равно выбрал служение Богу. Позже девушка с семьей переехала в другой район, но о том, что родила дочь, все-таки сказала. Патрик дал дочке свою фамилию, чем вызвал неудовольствие своего духовного наставника, но во всем остальном он был просто святым человеком. Лучшего отца Софи не могла бы и пожелать, даже несмотря на то, что он не жил с ней и ее мамой.
Роули тем временем завел машину, и она резко тронулась с места.
– Я призрак? – безэмоционально спросила Софи, хотя хотелось кричать от осознания того, что она совершенно точно умерла, как и ее отец.
– Нет. Твоя душа вернулась в тело мумии в костеле Святого Бенедикта.
– Вернулась откуда?
– А ты не помнишь?
– Нет.
Роули мельком взглянул на нее и на перекрестке вывернул руль.
– Куда мы едем?
Ей бы спросить, что ей дальше делать? Как быть? Как такое вообще возможно? Но воспитанная священником Софи глубоко внутри верила. Верила в то, что кто-то наверху слышит молитвы, а значит, есть и другая сторона – та, что внизу.
– Нужно купить тебе одежду, – нехотя процедил Аластер, – и обувь.
Она смотрела в окно. «Додж» влился в поток машин и въехал в тоннель.
Софи умерла и воскресла.
Умерла.
И.
Воскресла.
В чужом теле.
Она перевела взгляд на свои руки, приподняла рукав свитера. Кожа. Гладкая смугловатая кожа без изъяна. Софи протянула руку и открыла зеркало на солнцезащитном козырьке.
Ее черты отчетливо проступили на другом лице. Острые скулы, губы, цвет глаз. Даже волосы потемнели еще больше, становясь того глубокого, почти черного оттенка, какие были у нее. Значит ли это, что и шрамы скоро проявятся на теле, или все останется как есть?
– Объясни мне все. Почему ты не можешь просто отпустить меня?
Он, как ей показалось, скептически хмыкнул.
– Кого вы вызывали?
Роули снова промолчал, давая понять, что это тоже не ее дело.
– А моего отца можно вернуть, как меня?
– Нет.
Она вздохнула. Что ей делать? Ехать к маме? Но как объяснить, что Софи уже другой человек?
«Это все какой-то бред!»
Софи могла бы показаться подруге – единственной, с кем она осталась дружна с детства и кто никогда не осуждал ее из-за шрамов. Но как уехать, если ее будет притягивать обратно, едва этот жуткий демон куда-либо переместится? Его вид, его способности и то, что он находился так близко, заставляло Софи дрожать от страха и отвращения.
Она сделала глубокий вдох, впуская воздух в легкие, а затем выдохнула. И снова вдох. Голова закружилась, но дрожь в теле прошла, и паника улеглась на самое дно пустого желудка. Софи пришла к выводу, что ей необходимо выждать, разобраться в ситуации, а уж потом предпринимать шаги по освобождению себя или своей души. Самое первое, что нужно сделать, – понять, как отвязаться от Роули.
Софи еще раз потрогала кожу на правой руке возле локтя – там, где при жизни были глубокие рубцы от ожогов, однако кожа на ощупь оставалась все такой же мягкой и гладкой.
– Ты… – Она снова хотела спросить, куда они едут, ведь торговый центр находился в другой стороне, но на очередном повороте у Карловой площади прямо на них вылетел старый «Опель», до этого стоявший у обочины рядом с домом Фауста. Софи сразу узнала этот бледно-розовый мрачный фасад.
