Мардж налила кофе. Ее глаза казались очень усталыми, и я впервые заметил, что в черных волосах у нее пробивается седина. Она еще не уложила волосы и была без макияжа. Судя по всему, Мардж прочитала мои мысли.
– Не смотри на меня, Эд, – попросила она. – Я знаю, что выгляжу ужасно.
– Не так уж и ужасно, – заверил я, и она улыбнулась.
– В любом случае не сравнивай меня с Ангелочком.
– Ангелочком?
– С Ритой. Так ее называет мой муж. Вот почему я никогда не беспокоюсь на его счет.
– Ясно.
Хоуги усмехнулся:
– Как хорошо иметь доверчивую жену. Мне бы даже убийство с рук сошло.
Конечно, он сказал это в шутку, однако слово «убийство» вызвало неприятные ассоциации. Я заметил, что Мардж бросила на него негодующий взгляд. Решив, что сейчас она начнет кричать на мужа, я постарался сменить тему и спросил:
– А стрип-шоу сегодня будет?
– Мори говорил, что начнет после трех, если к тому времени не пойдет дождь. Мы должны разбудить Риту в три часа. Бедняжка вчера не очень-то выспалась. Что там на улице, Эд? Будет дождь?
Я пожал плечами:
– Не знаю, но дядя Эм считает, что дождя не будет, а у него обычно хорошо получается предсказывать погоду. Как Сьюзи?
Хоуги печально покачал головой:
– Не очень. Похоже, я все-таки совершил невыгодную покупку. Обезьянка-то оказалась больная.
– Пустил на ветер сто пятьдесят баксов! – воскликнула Мардж. – На эти деньги я могла бы купить кучу одежды, ведь сезон почти закончился…
Хоуги всплеснул руками:
– Ну, может, мы и потеряли полторы сотни да еще кое-что потратили на всякую мудреную еду и лекарства, но если мне удастся вылечить ее, мы будем при деньгах. Знаешь, Эд, сколько она будет стоить?
– Сколько же?
– Пять сотен, без проблем. Неплохая прибыль, верно? Но у меня на ее счет другие планы. Буду дрессировать обезьяну всю зиму, и если повезет, за пятьсот долларов не купишь даже часть такой обезьяны. В следующем сезоне я отвезу ее в большой цирк, и мы разбогатеем.
– Ты продашь Сьюзи или поедешь с ней?
– Я не большой любитель передвижного цирка, Эд. Мне подавай настоящий цирк. Я уже составил программу выступления шимпанзе, от которой у всех глаза на лоб полезут. Новый метод, и обезьяну обучить легче, чем по обычной системе.
– Вы показывали Сьюзи ветеринару? – спросил я.
Хоуги вздохнул.
– Эд, разве ты не знаешь, что Кларенс сам ветеринар? – спросила Мардж.
Я не сразу сообразил, кто такой Кларенс, поскольку чуть ли не впервые слышал, чтобы Хоуги называли другим именем.
– Серьезно?
– Если почувствуешь недомогание, Эд, обращайся. Я получил образование. Хочешь, покажу диплом? Он где-то здесь. Только вместо того, чтобы открыть практику, я пошел в цирк. Там познакомился с Мардж, выучил то, что знаю о шимпанзе. И о собаках. С кошачьими никогда особенно не ладил.
– То есть ты работал в цирке ветеринаром? Или дрессировщиком? – поинтересовался я.
– И тем и другим. Даже выступал с собаками.
– Вот откуда у него такие познания в области секса, теперь с лекциями выступает в сайд-шоу, – произнесла Мардж. – Только на самом деле он рассказывает не о женщинах, а о сучках.
– Я в этом не признаюсь, – заметил Хоуги.
Я встал и направился в переднюю часть фургона, где Хоуги соорудил деревянную клетку размером примерно три фута от стены до стены. Наклонился и заглянул внутрь между дощечками. Посреди клетки на куче соломы спала, свернувшись калачиком, обезьяна Сьюзи. По крайней мере я очень надеялся, что она спит: Сьюзи лежала неподвижно, будто мертвая. Но в темноте клетки я разглядел слабое движение ее груди, по которому понял, что она еще дышит.
