– Она полежала немного, встала и тоже ушла…
– Вслед за отцом?
– Нет, она куда-то делась, я даже и не понял куда. Вроде вот была, а вот её уже нету… Да темно ведь ещё, не всё видно.
– Ну и последний вопрос, самый важный. – Начальник сыскной, опираясь на стол обеими руками, подался вперёд. – Ты был там, когда Пядников умер?
– Нет, в ту ночь я не дежурил!
– А почему нет?
– Да устал, решил передохнуть…
Фома Фомич не стал дослушивать городового до конца, остановил.
– Всё понятно, Никодим Прохорович, спасибо за рассказ, очень ты мне помог. Но перед тем как ты уйдёшь, нужно будет ещё кое-что сделать…
– Что? – вытянулся городовой.
– Да ничего трудного, подсядь сюда, к приставному столику, вот тебе бумага и всё необходимое. – Перед городовым легли белый лист, перьевая ручка со стуком, и осторожно, чтобы не расплескать, была поставлена бронзовая чернильница. – Писать-то умеешь?
– А то как же!
– Очень хорошо! Всё, что рассказал нам с Меркурием Фролычем, – начальник сыскной подмигнул Кочкину, – запиши. После того как всё сделаешь, можешь идти домой или куда там тебе надо…
Сиволапов взял ручку, глянул с прищуром на перо, обмакнул его в чернила и принялся писать. Начальник сыскной и Кочкин молча наблюдали за городовым. Тот писал, перо скрипело, он останавливался, что-то вспоминал, принимался писать дальше. Когда всё было закончено, положил перо на стол, опустил руки и вопросительно поглядел на Фому Фомича, как бы спрашивая: «Что дальше?»
– Передай мне сюда листок! – попросил его начальник сыскной. Пробежал глазами, удовлетворённо мотнул головой. – Всё хорошо! Теперь можешь идти, но о разговоре этом лучше помалкивай, – сам знаешь, наше дело тихое. Иди и знай, ты мне можешь понадобиться, так что не обессудь, придётся тебя, если что, побеспокоить…
– Да я ничего, если надо, то надо… – послушно кивнул Сиволапов.
– Тогда будь здоров, Никодим.
С этими словами начальник сыскной выпроводил городового и задумался.
Он почему был так предупредительно вежлив с Сиволаповым? Да потому что за многие годы службы в полиции фон Шпинне понял одну важную, а может быть, даже важнейшую вещь: сыск в Российской империи стоит на трёх китах – это городовой, дворник и горничная. Пока будут эти люди, злодеям никуда не деться и никуда не спрятаться. Они их везде увидят. Нужно только подход иметь ко всем троим, а они уж со своей стороны расстараются. Такое расскажут, что ни одному, даже самому ловкому агенту не узнать. И вот пока сыщик в России это не поймёт, не будет у него удачи. Однако сыскное дело требует жертв, и для того чтобы клубень отыскать, нужно руки в землю сунуть, да покопаться там хорошенько.
Однако после беседы с городовым остались у начальника сыскной некоторые сомнения относительно женщины в салоне. Может быть, городовой сказал правду относительно того, что видел там дочь купца Людмилу, да и зачем ему врать? Но рассказ Зрякина указывает, что видел мелочный торговец там другую женщину, которую было не рассмотреть и которая пряталась в темноте, точно опасалась, что кто-нибудь её увидит в окно. А может быть, и знала, что за ними с Пядниковым кто-то наблюдает, и не хотела, чтобы её узнали.
