– Я была на Иншаме.
Он отдернул руки, как будто сам вырезал ей яичники.
– Мне еще повезло. Не убили, как видишь, всего лишь стерилизовали.
– Вся вина лежит на этом фанатике, адмирале, – начал оправдываться Роан. – Правительство никогда… мы прекратили это, как только узнали.
– К тому времени погибли уже три тысячи семьсот шестьдесят два ребенка. Знаешь, сколько нас осталось? – Он помотал головой. – Двести тридцать восемь.
– Ты знаешь точную цифру? – глупо, не зная, что бы еще сказать, спросил он.
– О да.
– Как же ты…
– Меня и еще нескольких детей спас один ваш солдат. Он стрелял в своих же товарищей… сентиментальный был, видимо.
– Плохо же ты думаешь о людях. Может быть, он просто считал варварскими и аморальными действия своего командира.
– Кто же все это творил, как не люди? – Она помолчала и добавила: – Я часто думаю, что с ним сделали. Отдали, наверноЕ, под трибунал и казнили за то, что не подчинился приказу?
Роан, не в силах больше смотреть ей в глаза, отвернулся. Щетина царапнула по шелковой наволочке, от которой пахло сиренью.
– Нет. Всех солдат, в том числе и не подчинившихся, просто демобилизовали.
– Это хорошо. Больно было думать, что он поплатился жизнью за свое милосердие.
Оба долго молчали.
– Во всех ваших бедах виноваты кариане, нарушившие закон.
Сэмми потеребила его за нос.
– Если б они его не нарушили, меня бы здесь не было и ты не лежал бы такой весь довольный.
Он хотел сесть и поцеловать ее, да брюшко помешало. Сэмми, облегчая ему задачу, легла рядом и взяла его член в ладони. Ее голова покоилась у него на плече, волосы щекотали подбородок, дыхание грело шею.
– Ты нас ненавидишь, да? – отважился спросить он.
– Глупый вопрос. Разумеется, ненавижу. Нет, не тебя лично – человечество в целом. Люди – это подлые, злобные обезьяны, и всей галактике было бы лучше, не расползись вы по ней, но ты ничего, нормальный.
– Ты ведь тоже наполовину человек.
– Значит, и подлости во мне хватает. Имей это в виду, – хихикнула Сэмми.
– Буду иметь. – Роан, одолеваемый сном, вспоминал ее танец, быстрые движения маленьких ног, играющий мускулами живот – вспоминал и снова возбуждался. Вспомнив еще и когти, он встрепенулся и спросил: – А коготки твои к перчаткам пришиты?
Он почувствовал легкий укол в паху, но пузо опять-таки мешало разглядеть, в чем там дело. Роан приподнялся и крикнул:
– Черт! – Выпущенные во всю длину коготки с диодами держали его быстро сдувающуюся плоть.
– Все натурально.
Теперь Роан испугался по-настоящему. Сэмми убрала когти, легла ему на грудь, накрыла волосами их обоих. Он, взяв ее за руку, пытался понять, откуда выходят когти – подушечки на пальцах казались ему совершенно гладкими. Но ее язык уже проник ему в рот, и он забыл о когтях.
– Я не причиню тебе вреда, Ан, – пробормотала она. – Обещаю.
– Значит, мы… Космический Корпус… убивали детей? – поразился Трейси.
– Ну да. Я не лгал Сэмми, все это и вправду учинил один свихнувшийся адмирал, религиозный фанатик. Но худа без добра не бывает – после той резни законы об инопланетянах немного смягчили.
– Кариане исчезли как раз в то время?
– Да, всего несколько дней спустя. Их фактории опустели, корабли, тоже пустые, дрейфовали в космосе или стояли на лунах и астероидах. – Роан, оглядев бар с преувеличенным вниманием сильно пьяного человека, нагнулся к Трейси и прошептал, дыша алкоголем: – Может, они до сих пор среди нас, а мы и не знаем.
