– Надеюсь, тебе не было больно! Прости меня, кот, я не специально!
Хорошо, хоть не всмятку. Но касаться пушистой окоченевшей тушки всё равно неприятно. Может, он был старым или больным и специально кинулся под колёса? Бросить тушку на обочине совесть не позволила, а лопаты в машине нет. Лопата есть в гараже. Он ленится туда ходить, обычно бросает машину около дома. Если количество автомобилей продолжит расти, придётся вспомнить прежние времена и привести в порядок заржавевшую за четверть века «ракушку». С тех пор, как отец забрал из него старенькую «Ладу», можно по пальцам пересчитать, когда Максим открывал гараж. И всё равно он приехал к дому, на автомате. Значит, надо забрать пакет и пройти за гаражи для захоронения.
Позвонила бабуля. Максим со вздохом опустился на скамейку, как будто в машине не насиделся. А может, не ждал приятных вестей. Хотя новостей бабуля, как раз, ждала от него.
– Доехал? – Язык прилип к нёбу. – Максимушка, скажи честно…
– Кота сбил. Честно. Чёрного, на тополиной аллее.
– Ах, ты же господи! – запричитала бабуля. – К разладу это, помяни моё слово. Неужто, завёл кого?
– Кто? – не понял Максим.
– Ну, ты. Бабу на стороне.
– Бабуля, ты что совсем? Ой, прости, пожалуйста! Что ты такое говоришь! Какая сторона, у меня Сашка – красавица!
– Значит, красавица шашни завела, – пробормотала она еле слышно. – Храни тебя Господь, внучок! Доброй ночи!
– Господи ты боже мой, действительно! – Максим уткнулся локтями в колени и опустил в ладони лицо. – Неужели дожила до маразма!
– Папа!
Максим поднял голову.
– Чего ты там сидишь в темноте один? – надрывалась Дина из окна.
Максим вздохнул. Не орать же на весь двор, что собирается с силами захоронить котейку.
– Я сейчас спущусь! – Дина скрылась в комнате.
А ведь ей через месяц тринадцать. Ему тоже было тринадцать, когда мать утонула. Тьфу ты, снова-здорово!
– Папочка, ну, и чего ты тут сидишь? Пошли домой, мамы нет.
– И где её носит?
– Откуда же я знаю, она не говорила! – Дина картинно развела руками.
– Пойдёшь со мной кота хоронить? – Максим поднялся.
– Какого кота? – выдохнула Дина и плюхнулась на скамейку.
– Чёрного, – проворчал Максим, вытаскивая из багажника свёрток.
Они закопали несчастное животное за гаражами. То есть закапывал Максим, Дина светила. Потом немного постояли. И также молча, не сговариваясь, зашагали домой.
– Посидим минутку? – предложила Дина, усаживаясь на ту же скамейку.
Максим сел рядом и обнял дочь. Почувствовал, что она дрожит. Конечно, вышла в одной футболке!
– Как прошёл первый школьный день?
– Я опоздала на линейку. Мама подарила учителям цветы и ушла.
– И вы не ходили в кафе?
Дина покачала головой.
– А как же праздничный обед?
– Дошир. Я провинилась, мама обиделась.
– А почему ты опоздала?
– Если я тебе расскажу, ты расстроишься.
Максим неожиданно громко рассмеялся. Вероятно, перенервничал. Его самого вдруг заколотило от озноба, и он теснее прижался к Дине.
– Что это вы тут расселись? Сидят-сидят, потом презики валяются. И шприцы!
– Да как вам не стыдно, Зоя Фёдоровна! – подорвался Максим.
– Ой, Максимка, не признала, прости! С девицей?
– Да, это же я, баб Зоя! – пискнула Дина.
– Надо же, как выросла! А чего это вы тут сидите?
– Звёздами любуемся, – улыбнулся Максим.
– Счастливые. А у меня ещё столько дел, столько дел!
Соседка направилась к дому. В окне рядом с подъездом зажёгся свет, звёзды тут же потускнели.
