– Алё? Корсунский Вас внимательно слушает.
– Добрый день, Василий Порфирьевич, это Руслана Вас беспокоит и не даёт нормально жить, – весело сообщила я.
– Руслана? Как хорошо, что ты позвонила! Я искал тебя, девочка, но ни на работе, ни дома тебя нет. Я даже беспокоиться стал: уж не случилось ли чего? И раз ты мне сама звонишь, значит, точно, что-то опять очень интересного у тебя произошло. – Взволнованно и неожиданно многословно проговорил профессор.
– Василий Порфирьевич, а я как раз хочу прямо сейчас к Вам приехать. Вы правы, появилось тут у меня одно дельце…, в общем, без Вас никак. – Обрадованно и с интересом доложила я.
– Конечно, девочка, немедленно приезжай! – категорично заявил профессор и мы одновременно положили свои трубки.
Я вышла из кабинки, подбежала к своей машине, юркнула за руль и, запустив двигатель, на всех порах понеслась к Василию Порфирьевичу. Мне было страшно любопытно поскорее узнать о том, зачем я понадобилась занятному человеку. Минут через сорок я зарулила во двор профессорского дома, аккуратно пристроила свою красавицу ласточку, вылезла из машины и направилась в нужный мне подъезд. Поднявшись к квартире Василия Порфирьевича, я было уже собралась звонить, но дверь волшебным образом распахнулась и на пороге появился сам профессор, одетый в простой синий лабораторный халат и с повязанным спереди забавным передничком.
– Руслана! Проходи скорее, – всплеснув руками, воскликнул профессор и ухватившись за мой рукав, прямо-таки втащил в свою квартиру.
Я уже давно привыкла к своеобразной манере общения с Василием Порфирьевичем. Но всё равно раз за разом всегда удивлялась. Ничего не поделать, как говорится: «У каждого в голове полно своих тараканов». Тем временем Василий Порфирьевич протащил меня прямиком на кухню, усадил на стул и, ещё раз всплеснув руками, воскликнул:
– Руслана! В одной тебе моё спасение и вся моя жизнь! Я совершил
страшное, просто чудовищное преступление! Мне теперь совершенно незачем жить. Одна надежда только на тебя! Вернее, не на тебя, а…
– Василий Порфирьевич, для начала Вы, пожалуйста, успокойтесь и не торопясь, всё по порядку мне расскажите. – Взяв за руку профессора, тихо предложила я.
– Ох, да, да, Руслана, ты… прости меня, веду себя словно вздорная бабёнка, я сейчас… соберусь и всё тебе расскажу. – Сильно волнуясь, Василий Порфирьевич прямо-таки свалился на другой стул и, схватившись за свою голову, стал раскачиваться и всё время охать и причитать.
Нужно было всё это немедленно заканчивать. У пожилого человека могла начаться настоящая истерика. Тогда придётся вызывать Скорую помощь, возиться с врачами, а мне этого всего ужасно не хотелось делать. Я встала со стула, нашла пустой стакан, налила прямо из-под крана холодной воды, уселась напротив профессора, вложила ему в руку стакан и спокойно сказала:
– Василий Порфирьевич, выпейте, пожалуйста воды, а потом мы с Вами немножко правильно подышим. Вы успокоитесь, и мы обо всём как следует поговорим. Поверьте мне, я знаю, что делаю. Меня немножко такому обучали.
Профессор отстранённо на меня посмотрел, но послушался и немного выпил воды. Я забрала у него стакан и поставила его на стол. Потом мы с Василием Порфирьевичем «правильно» подышали: здесь важно, чтобы выдохи были длиннее вдохов. Например: 4 счёта – вдох, 2 счёта – задержка дыхания, 6 счетов – выдох. И так несколько раз. Наконец, я увидела, что профессор почти пришёл в себя, он удивлённо на меня посмотрел, потом вскочил со стула и, подойдя к раковине, открыл воду и несколько раз плеснул себе на лицо. Я с облегчением вздохнула: моя терапия подействовала. Да она, собственно, всегда действует. Василий Порфирьевич промокнул вафельным полотенцем своё лицо, тщательно вытер руки и усевшись обратно на стул, произнёс:
