Смертинет. Энарфия - страница 3

Лиза сидела на диване, а я – рядом на полу, на ковре. Мы пили горячий чай, и я время от времени направляла своё внимание на огонь в камине, чтобы он не погас.

Рядом с Лизой всегда радостно и спокойно, как с мамой в детстве. И пахнет от нее чем-то тёплым и родным.

‒ Лизочка! Я так хочу, чтобы ты была моим Охранителем, если я снова буду воплощаться.

Лиза улыбнулась.

‒ Посмотрим. Другие Охранители ничуть не хуже меня. Кроме того, ты ведь даже ещё не знаешь сроки и только начала писать сценарии.

‒ Ох уж эти сценарии, ‒ я тяжело вздохнула. – Так много всего приходится в них согласовывать с лими́сами, их Наставниками, Охранителями, другими сценаристами.

‒ Знаешь, чего не хватает сценариям, которые ты сейчас пишешь?

‒ Чего же?

‒ Жизнь твоих будущих пневмов – это события и поступки, которые не выходят за рамки обыденности. В них нет места духовному взлету, героизму.

‒ В моих сценариях у них есть возможность постепенно пройти этот путь, проявляя терпение, смирение.

‒ Да, это, конечно, хорошо, это правильно, но…кто же будет разворачивать Землю?

Лиза часто говорила, что нужно «разворачивать Землю». Что она имела в виду?

Как-то в одной из таких бесед со мной она с тревогой сказала, что многие во Вселенной считают, что проект «Земля» надо закрывать, что в массе своей земные пневмы не меняются к лучшему, не выполняют миссий, возложенных на них их лими́сами и возвращаются в Эна́рфию с плачевным результатом. Поэтому проект «Земля» многими жителями Эна́рфии да и Материи считается неудачным. Когда-то Землю уже спасал Он, потому что она – Его детище. Он до сих пор удерживает её от физического и духовного коллапса. Но недоброжелатели продолжают настаивать и приводить разумные и убедительные, на первый взгляд, доводы о бесполезности и даже вредоносности этого проекта.

Лиза строила мрачные прогнозы о том, что Земля несётся в бездну, и что только земные пневмы-герои могут развернуть её вспять.

‒ Да где же взять столько героев! ‒ недоумевала я.

‒ Мы все ‒ дыхание Отца, ‒ с вечным спокойствием и торжественностью произносила Лиза, ‒ мы все можем быть героями.

Какой же героический сценарий я могу написать для скопидома Елены Анатольевны или для Алексея с его вечными самооправданиями? Вот Лиза – та была героем! Нет, не сейчас, а тогда во время её последнего воплощения на Земле.

Она работала врачом-реаниматологом.

‒ Я всегда хотела спасать людей, ‒ говорила она. ‒ Помнишь, как главному герою в книге «Над пропастью во ржи» хотелось только одного – стоять на краю скалы и ловить заигравшихся детей, чтобы они не упали в пропасть? И вот твой «заигравшийся малыш», твой пациент, уже сорвался, уже летит в эту бескрайнюю, таинственную, неминуемую бездну, о которой никто и никогда не говорит им правду. Ты хватаешь его и тащишь изо всех сил на Землю, где у него снова появляется шанс доиграть, достичь когда-то поставленных целей, о которых, как ни смешно и нелепо, он сразу забывает в момент воплощения.

‒ Меня поражает этот парадокс, ‒ удивлялась Лиза, ‒ что лими́сы с таким горячим желанием готовы воплощаться на Земле. Но ведь там одним из главных правил Восхождения является блокировка знаний о том, кто они на самом деле, откуда и зачем. Это как в русских сказках, когда герой стоит на распутье: «…а прямо пойдешь – и коня потеряешь, и сам сгинешь». Но богатырь, а порой и не богатырь вовсе, выбирает всегда именно этот самый трудный, самый, казалось, безнадежный путь.