Смертинет. Энарфия - страница 4

‒ Ну, так многие теряют и себя, и коня, ‒ горько заметила я.

‒ Себя потерять невозможно, ‒ уверенно отвечала Лиза. – Возвращаясь в Эна́рфию, всё равно обретаешь себя вновь и видишь всю картину целиком.

‒ И сколько же нужно героев, чтобы развернуть Землю? – поинтересовалась я и отпила чай из дымящейся кружки.

‒ Не знаю. Честно. Но точно знаю, что каждый из них важен. Жаль, что я не успела завершить начатое, ‒ её голос погрустнел, и в больших глазах снова отразилось воспоминание о первых часах последнего развоплощения.

Их самолёт взорвался в воздухе. Террористический акт. Обломки упали в пустыне. Пассажиры, около двухсот человек, и пилоты после развоплощения первое время оставались в пустыне. Самолёт и свои тела они не видели, да и вообще не поняли, что произошло. Все вместе шли по ночной пустыне в неизвестном никому направлении. Никто не задавал друг другу вопросов. Небо над ними было усыпано миллиардами звезд. Оно манило к себе и как бы говорило: «Летите ко мне! Здесь ваш дом!»

‒ Потом перед нами возник шатёр. Рядом с ним у костра сидели пятеро мужчин похожих на бедуинов, – рассказывала мне Лиза. – Мне тогда показалось, что они нас ждали. Бедуины нас поприветствовали и проводили в шатёр.

‒ И вы там все поместились? – удивилась я.

‒ Да. Почему-то внутри он оказался роскошным восточным дворцом с огромными залами. Все разошлись по этим залам в сопровождении новых знакомых. Но меня один из бедуинов отвёл в небольшую комнату, где я увидела красивую женщину в богатой восточной одежде, мальчика-подростка лет пятнадцати на вид и какое-то человекоподобное и прозрачное существо. Женщина, подросток и существо сидели за столом у окна. Сквозь существо было видно ночное небо пустыни.

Я слушала Лизу и вспоминала свой последний опыт развоплощения. Он был несколько иным, но в одном – в восприятии происходящего ‒ почти все мы схожи: ты ничему не удивляешься. Ведь во сне, даже самом невероятном, мы ничему не удивлялись: таково свойство астрального мира. Теперь после развоплощения Лиза, лётчики и другие пассажиры самолёта снова попали в астральный мир, в котором бывали каждый день своей жизни.

‒ Женщина выглядела спокойной, ‒ дальше рассказывала Лиза, ‒ она молчала, а подросток и прозрачное существо о чём-то горячо спорили. Бедуин подвел меня к ним и куда-то быстро исчез, как будто испарился. «Здравствуй, Лиза», ‒ поприветствовала меня красавица. Она смотрела на меня строго, но по-доброму. «Мы не ждали тебя так рано. Что ж, в любом случае, нам нельзя здесь задерживаться. Ты нас пока не можешь вспомнить, но разреши нам представиться. Я – твой Наставник Римма. Это, ‒ показывая на мальчика, ‒ твой Охранитель Макс, а это… ‒ здесь Римма сделала паузу, несколько колеблясь, ‒ ну, я вас потом представлю друг другу. Нам всем сейчас надо уходить» ‒ и мы вышли из шатра, ‒ завершила эту часть рассказа Лиза.

Я обожаю, когда лими́сы рассказывают о первых минутах развоплощения своих пневмов ‒ последнем приключении перед возвращением в Эна́рфию. И здесь мне хотелось бы пояснить от себя, что Астрал – это переходная зона как для воплощённых в Материи, так и для невоплощённых. Зона временного пребывания. Пневмы ‒ воплощённые лими́сы ‒ набираются здесь космических сил, выходя в Астрал во сне, а невоплощённые, ‒ по-земному ‒ «умершие» или «неродившиеся» ‒ встречаются здесь со спящими пневмами своих родственников, друзей, знакомых. Сразу после развоплощения первыми появляются лими́сы – Проводники, кем и были те самые бедуины. Потом приходит Наставник, Охранитель и может прийти это странное прозрачное существо, о котором вы узнаете из дальнейшего рассказа Лизы.