В палисаднике перед окнами посадил сирень, он хорошо помнил тот день, когда его отец уходил на первую мировую воевать за царя и отечество, он посадил дерево, но оно не прижилось в первый же год, не выдержав лютых морозов, погибло, вскоре с фронта пришла похоронка на деда Игнатия. В ходе Брусиловского прорыва он геройски погиб, пал смертью храбрых и посмертно награжден Георгиевским крестом, место захоронение неизвестно. В те смутные времена никому не было дело до павших солдат на полях сражений первой мировой войны.
Алесей Игнатьевич прибыл на сборный пункт вечером того же дня с такими же как он новобранцами, всех погрузили в теплушки и отправили на фронт. Он верил в победу ни малейшего сомнения, что будет иначе, по-другому. Письма с фронта писал часто, заканчивал пожеланиями здоровья, передавал приветы соседям, друзьям, о лишениях, тяготах войны, об участие в боевых действиях не писал, и не потому, что было запрещено, считал, выполняет священный долг перед Родиной, перед семьей, если надо умереть, умрет в бою, как солдат. Многие советские солдаты на фронте думали также, ни жалели сил, чтобы победить ненавистного врага в страшной затяжной войне. Не дожил до конца войны боец Красной Армии Алексей Костырев несколько дней. Победу праздновали без него, похоронен в братской могиле под Кенигсбергом с почестями, как герой. Посаженная им сирень в год окончания войны не зацвела, покосился старый маленького забор, обнесенный вокруг небольшого приусадебного участка под окнами.
После войны едва Витьке исполнилось семь лет, пошел в школу, он понимал в доме единственный мужчина трудную, тяжелую работу старался делать сам, когда одному было не под силу, звал на помощь друзей. Сестра Ирина рано вышла замуж, едва исполнилось восемнадцать. Виктор остался в доме с матерью.
Пелагея Ильинична всю свою любовь и заботу отдавала сыну и кому она ещё могла отдать, кроме Вити у нее никого не было, дочь жила отдельно. Жили тихо, скромно Виктор рано пошел работать, устроил на работу в паровозное депо слесарем, друг отца. Вечером учился вечерней школе, после окончания продолжал работать.
Однажды, постаревшая почтальонка тетя Нюра принесла повестку из военкомата, корреспонденцию обычно она опускала в почтовый ящик, висевший на заборе при входе на придомовую территорию, на этот раз решила занести повестку в последнюю очередь, перед окончанием рабочего дня, лично вручить Виктору. Зашла в дом с порога прокричала:
– Виктор Алексеевич, – торжественно произнесла она, – подойдите и распишитесь за повесточку, стало, быть, в армию призываетесь, – смахнув слезу, запричитала, – был бы отец жив, поглядел бы на тебя и не на радовался, – Пелагея, чего стоишь, неси рюмки отметим отвальную на проводы не приду, на днях уезжаю в другой город к сестре последний день дорабатываю и ухожу родные мои на пенсию, хватит, наработалась, более сорока лет трудового стажа, устали мои ноженьки топтать земельку, сколько вестей хороших и плохих прошло через мои руки не сосчитать. Вот получила повестку для Виктора и держала до последнего, думала, пока всю почту не разнесу, только потом приду и вручу, как положено новобранцу, будущему защитнику.
Пелагея Ильинична достала рюмки из буфета попросила Виктора:
– Сынок слазь в погреб, достань «московскую», я пока на стол соберу. Нюра! Снимай верхнюю одежду, мой руки, садись за стол, раз такое дело за одним отметим твой уход на пенсию на заслуженный отдых. Ты милая моя много лет проработала на почте, столько верст, прошагала. Одному Богу известно. Спасибо тебе за все.
