– Это какой‑то ужас!
Я оглянулся – за моей спиной стояла Алина Милушева.
Поддакивать я не стал, и так понятно, действительно кошмар какой‑то.
Наконец Галина Студенцова, отчаявшись заставить работать сердце риелтора, бросила проводить реанимацию, встала и развела руками:
– К сожалению, ничем не могу помочь.
Ну, все как в прошлый раз! Даже не знаешь, что сказать! Второй труп подряд. Толпа разом загудела, причем на разных языках, в отеле отдыхали и русские, и украинцы, и немцы, и турки. Но все предлагали вызвать полицию.
– Отправились уже вызвать! – сказал кто‑то по‑русски.
Тело оттащили в тенек под зонтик, положили на лежак, кто‑то принес одежду Люстрина, и ею прикрыли утонувшего риелтора.
– Что здесь произошло? – спросил я у все еще стоявшей рядом со мной Алины.
– Да я толком ничего не видела, – призналась Милушева и на несколько мгновений замолчала, пытаясь справиться с собой. Ее душили слезы, глаза наполнились влагой, готовой вот‑вот пролиться из них и сбежать по щекам с бархатистой кожей. – Мы пошли поплавать, общество Валерия стало мне порядком надоедать. Да и Надежде тоже, – сделала неожиданное признание Алина. – Я поплавала немного и вышла на берег, а потом отправилась на свой лежак и устроилась под зонтиком. Надя и Валера оставались в море. А вскоре раздались крики, и я подскочила. К берегу стал сбегаться народ. Валерий плыл, что‑то кричал и при этом буксировал нечто тяжелое. К нему на подмогу бросились несколько человек. С их помощью он вытащил на берег, как оказалось, утонувшего Люстрина. Вот и все, что мне удалось увидеть, – закончила свой печальный рассказ Алина, и из ее прекрасных глаз все же выкатились слезинки и сбежали по щекам.
– Понятно, – мрачно проговорил я.
– Мне так страшно, – произнесла девушка, закрывая ладонями лицо.
– Ничего, все образуется, – как умел, попытался я успокоить ее.
– Очень хочется на это надеяться, – пробормотала Алина, размазывая по щекам слезы.
– Ладно, пойдем отсюда, – предложил я, подталкивая девушку в сторону зонтиков. – Нечего возле трупа стоять.
Она покорно двинулась в указанном мною направлении. Уныло потянулись к своим лежакам и остальные отдыхающие. Не так давно оживленный пляж притих, стал пустеть, многие отправились в свои номера. Загорать неподалеку от лежащего трупа желания не было. Загорать топлес на пляже, где отдыхает люди разных конфессий, родители с маленькими детьми и так-то неприлично, (но это дело воспитания каждого), а при покойнике тем более, поэтому те две девицы, загоравшие без верхней части бикини, надели их. Над пляжем установилась гнетущая тишина, и даже море, казалось, перестало весело плескаться и омывать волнами пустынный берег.
Вернулась Надежда. Она села на свой лежак, а Замшелов, притащившийся за нею, отправился к зонтику неподалеку и расположился там. Видимо, ему необходимо было побыть немного в одиночестве, чтобы отойти от стресса, вызванного смертью Люстрина, чей труп ему пришлось вытаскивать из воды.
Полчаса спустя приехали двое турецких полицейских: молодые мужчина и женщина в форме – в бейсболках, темных штанах и голубых рубашках с темными погонами, а также подкатила прямо к пляжу карета «Скорой помощи». Из нее выбрались двое медработников в белых халатах, тоже мужчина и женщина. Процедуры осмотра места происшествия, освидетельствования медработниками факта смерти, опрос свидетелей наверняка одинаковы во всем мире. Не отличались и турецкие процедуры, проводимые правоохранительными органами и медиками на месте происшествия. Медработники осмотрели труп, сделали какие‑то записи, затем переложили мертвого Люстрина на носилки и с помощью двух парней‑добровольцев из числа отдыхающих в отеле отнесли в «Скорую помощь». Автомобиль тут же уехал, а полицейские начали опрос свидетелей, в которые попал Валерий Замшелов как человек, нашедший утопленника.
