Молодая фармацевт ответила мне, что остался, но мало. Я тут же посмотрел на покупателя, который засовывал в пакет связку анальгина и не стал стоять в очереди. Вместо этого я вышел на улицу, съел гроздь ягод рябины из своего пакета, а потом, когда этот покупатель вышел, пошел за ним. Он направился к парку, в котором росли высокие сосны, вперемешку с рябиной, и, дойдя до него, пошел через этот уже темный парк. Я шел за ним метрах в тридцати, и когда он почти дошел до одной скамейки, на которой сидели мужчины с женщинами, все с пакетами, остановил его словами – «не продашь ли мне пачку анальгина?»
В эту момент он как раз был занят – снимал со своего лица маску. Не докончив своего занятия, он обернулся, и я увидел его морду. Это был не человек, и не зверь: – что-то напоминавшее крысу, или мышь, но гораздо больше. Он что-то прокашлял в ответ, и я понял, что это означает «Нет». На скамейке сидело штуки четыре этих же созданий с крысиными мордами, и у каждого в руках был анальгин, который они поедали с видимым удовольствием. Это, кажется, для них были или конфеты, или наркотик. Все стало для меня ясно: – эти чертовы создания скупили анальгин во всех аптеках и оставили меня наедине с моей головной болью.
Я вытряс из пакета оставшиеся там гроздья рябины, засунул их в рот, а потом перешел к решительным действиям: – отодрал от сосны сук побольше и напал на всех этих созданий с крысиными мордами. Первому, у которого я спросил, досталось больше всех: – он стоял поближе ко мне и вдобавок он отказал мне в единственной упаковке анальгина. Я постукал ему по голове сосновым суком, и потом, когда он упал, добавил. Лежащего не бьют, – но так было раньше. В настоящее время этот гуманный лозунг устарел и на смену ему пришел другой – лежащего добивают. Я не слишком усердствовал, – только отобрал у него пакет с анальгином и набросился на эту компанию с крысиными мордами, которые сидели довольные и жевали анальгин. У них на мордах было написано такое блаженство, что я настукал по их довольным мордам сосновым суком, и сам словил от этого кайф.
Они, разом придя в себя, пустились наутек. Первым бежал тот, которому больше досталось, – потому, что он оклемался раньше и сейчас возглавил процессию. Я гнался за этой компанией по темному лесу с сосновым суком наперевес и желал только одного – догнать и перебить всех до единого. Но из-за головной боли я отставал все больше и больше, а потом плюнул и пошел шагом. Впереди в этом парке была обширная поляна, и я, выйдя на опушку парка, увидел удивительное зрелище: – эта команда с крысиными мордами столпилась в центре поляны, а сверху к ним опускается летающее блюдце с ярко освещенными фонарями. Когда оно опустилось, они забрались в него, и оно тотчас улетело. Мне было жаль, что я их не сумел догнать…
Выкинув уже ненужный сук, я пошел по этому парку и во тьме отыскал скамейку, откуда стартовала эта крысиная команда. Подобрал пакет с лекарствами и пошел к трамвайной остановке. Дошел до нее и стал ждать трамвай. Но мне не везло – голова заболела так, что я уселся на землю. Добрые люди тут же вызвали скорую и меня увезли.
В приемном покое у меня проверили температуру, давление и при этом молодые медсестры ухмылялись и шутили. Потом предложили госпитализацию. Но я отказался и напичканный лекарствами по самые уши, самостоятельно пошел домой, думая по дороге, что такое со мной случилось, – бред сплошной, а не поход за анальгином.
