Семейная реликвия Иосифа – бронзовый крест – появилась на острове Горн именно благодаря Балаяну. «У знаменитого острова, – вспоминал Зорий Балаян, – нет, естественно, никакого причала. Значит, суда не могут подходить к нему. Только стоять на якоре. И на лодке с мотором или вёслами добираться до крутого, бугристого от аморфных базальтовых валунов берега.
Поднялись по крутому берегу на пологую вершину. Первое, на что я обратил внимание, – это океан. Сразу пришла в голову мысль, которую можно было обозначить Архимедовой «эврикой». Редчайший случай, неповторимое мгновение. Одним взглядом, одним взором смотришь и одновременно видишь два океана. Ведь именно там, за мысом, проходит та самая условная линия, которая не то отделяет, не то объединяет Атлантический и Тихий океаны…
Остров Горн.
Ветер дует со всех сторон, но в основном с северо-запада, морозный, валит с ног, заставляя передвигаться согнувшись в три погибели. Тропа, мощённая досками, вела к маленькому храму. Деревянный домок, рубленный из дуба. Напоминает добрую рязанскую хату. Божий домик. Внутри очень мало света. Присмотрелись. На противоположной стене слева я увидел, чувствовалось, тяжёлый, православный крест. Это – Фёдор Конюхов и его экипаж из девяти человек. На другой стороне мы укрепили наш бронзовый крест в 45 сантиметров с узорами, напоминающими элементы традиционных армянских хачкаров. И вдруг наступила какая-то сплошная тишина. В теле не то слабость, не то покой. Может, это и есть осязаемое ощущение счастья: и всё-таки сделали. Смогли».
Смог и мой друг добавить к портрету Иосифа важный штрих.
Иосиф часто вспоминал разговор с отцом о жертвах на войне, и не только на войне. Сын не очень понимал, о чём это он. И вдруг отец сказал нечто такое, что десятилетний мальчик понял. Хотя там были такие слова, как «жертва», «святые», «невинный». Очень тяжёлые для детского уха. Отец сказал: «Если хотят спасти мир, то надо, невзирая на цвет кожи и национальность, причислить все невинные жертвы к лику святых».
– Мысль отца проникла в него, – сказал Гулевич. – Вникните!.. Только объединив всех невинных жертв, объединишь и тех, кому они дороги…
– Видимо, да, – согласился я. – Ну а как Иосиф оказался в Волгограде?
– Судьба поворожила… Учился здесь, женился на однокурснице да и оторвался от Аргентины. Когда мы познакомились, ему было около сорока пяти. На его «Артистке» мы прошли через Атлантику…
– Вы с ним видитесь?
– Нет, ни разу не виделись… Говорят, был обвинён в двойном убийстве… Где он и что с ним теперь, я, к сожалению, не знаю…
– Никаких ниточек не осталось?
– Ниточек?.. Не знаю… Впрочем, у него есть братья. Мушег выдулся в миллионщики, владеет рестораном в Волгограде… Самвел выступал на профессиональном ринге… Помнится, у него был хороший левый джеб…
– Почему всё так?.. Почему направо пойдёшь – коня потеряешь, налево пойдёшь… – спросил я Игоря Алексеевича за час до моей встречи с Цеповязом.
– А почему драконы всегда питаются красавицами? – ответил он вопросом на вопрос.
– Драконы же не вегетарианцы… – взвился я.
– Да не горячитесь. Понимаете, Алексей Николаич, в жизни, как и в сказках…
– Это как?
– А так… Самый трудный путь оказывается и самым выгодным.
– Вы считаете?
– Считаю. В жизни ведь не всегда «упал – отжался», «посеял – получил»… Вникните… Не всё, что вы посеяли, ожидая немедленного результата, всходит…
