– Ведь и верно, всё только ещё начинается…
К чёрному костюму я подобрал красный галстук вызывающе яркого оттенка. Это был своего рода символ. В общем, приготовился к очень не простому разговору с Цеповязом.
«Ну, а теперь к джэхангиру… Помоги мне, мой русский Бог!»
В памяти Гулевича уже лет двадцать жили зелёная бездна и белая яхта в абрикосовой мгле.
Когда мы стали друзьями и общение более не ограничивалось работой, Игорь Алексеевич рассказал мне о человеке, на яхте которого он прошёл шесть морей и один океан. Это был Иосиф из Урфы.
В 1915 году младотурецкие головорезы заживо сожгли сотни армян в урфинской церкви Святой Богородицы. Отец Иосифа Овсеп Иосифян, спасаясь, эмигрировал с семьёй в Аргентину. Полвека назад, задолго до своей смерти, он увидел в одном армянском журнале изображение креста на церкви Святой Богородицы и заказал у художника-литейщика точную копию. Впоследствии эта реликвия сыграла важную роль.
Бронзовый крест с узорами армянского хачкара был передан Иосифом писателю и путешественнику Зорию Балаяну, и тот потерял покой. В его книге, подаренной мне Гулевичем, прочитал: «Часто вспоминал, как во время плавания на парусной яхте «Киликия» по семи морям вокруг Европы возникла идея установить крест на европейском берегу пролива Гибралтар. Армянский мировой спюрк образовался задолго до самолётостроения.
Первые армяне появились в Северной Америке ещё до образования США, в самом начале XVII века. Туда и во многие другие страны до середины XX века они добирались, естественно, на различных судах. Так что Гибралтар был очень символичен для установки памятного креста. Но увы.
Однако идея сохранилась, тем более что сопроводительный текст, без которого невозможно понять суть задуманного, заготовлен был давно. Чуть ли не с детства…»
И всё-таки Зорий Балаян установил крест. Было это на острове Горн.
«Во сне видел Фёдора Конюхова, – писал Балаян, – в жизни его не видел. Много раз говорили по телефону. Он нас поздравил с окончанием первого плавания на «Киликии». Считаю его великим путешественником, и не только мореплавателем. И ничуть не удивился, когда в апреле 2010 года узнал, что он организовал специальную экспедицию, которую благословил Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, и установил в часовне на острове Горн православный крест в память о погибших моряках. Это был счастливый для меня день. Конюхов показал, что можно. И это вдохновило нас».
Сам Гулевич впервые узнал о мысе Горн в четырнадцать-пятнадцать лет. Кажется, из Жюля Верна. По крайней мере, Игорь долго помнил ту библиотечную, зачитанную до дыр книгу. Повзрослев, читал он об этом мысе и у Балаяна: «…в 60-х весь мир с волнением следил за беспримерными кругосветками англичанина сэра Френсиса Чичестера. Тогда все говорили о «дурной славе» «печально известной», «трагически популярной» географической точке на самом юге земного шара. Всегда помнил о координатах 55 градусов 59 минут южной широты и 67 градусов 16 минут западной долготы. И место это называли то кладбищем десятков тысяч моряков, то последним пристанищем восьми сотен кораблей, из коих около двухсот – большие и известные. Чаще всего погибали, когда шли с востока на запад, то есть против природного течения и пассатных ветров, и это при том что около 300 дней в году здесь бывает неспокойно. Именно поэтому все кругосветные гонки проводятся так, чтобы яхты шли с запада на восток. Мы же были вынуждены идти с востока на запад».
