– Но мамочка! Ты же сама всегда говоришь, что дети из пробирки получаются не очень качественные! – удивилась Лионелла.
– Что верно, то верно. Я выбрала лучшую фирму, но…
То ли наука в этой области ещё не так далеко ушла вперёд, то ли кто-то по блату туда свои гены подсунул, подумала мамочка про себя.
Она сделала глубокую затяжку и, выдохнув облачко дыма, критически разглядывала Лионеллу. Та покраснела и выронила на пол смятый комочек, получившийся из носового платочка.
– Ладно. Я сама буду отвечать на звонки. Говори, какого мужа ты себе хочешь, – вздохнула мамочка.
– Тебе виднее, – виновато прошептала Лионелла.
По-видимому, и правда по блату, мрачно подумала мамочка, снимая трубку.
– Я вас слушаю, – ответила она нежным голоском, точь-в-точь как у Лионеллы. – Да, я давала объявление. Какая я из себя? Я субтильная, люблю печь пирожки, у меня очень вкусные получаются, особенно с мясом… Вот как? Обожаете пироги? Объяснить, что значит «субтильная»? Извините, я поняла, что вы хороший человек, но вы мне не подходите.
Она решительно повесила трубку.
– Мамочка! – вскричала Лионелла. – Мы же его ещё в глаза не видели!
– Прости – зачем мне зять, а тебе муж, от которого не будет для нас никакого проку?
Мамочка погасила трубку и стала натягивать боксёрские перчатки, чтобы полчасика потренироваться в соседней комнате.
– Но, мамочка! Как ты так быстро это поняла?
– Он не знает, что значит «субтильная», – ответила мамочка, удаляясь в соседнюю комнату, откуда вскоре начали раздаваться глухие удары.
…Ровно через месяц она стояла на ветру у дверей подъезда, провожая взглядом машину, уносящую Лионеллу с мужем в свадебное путешествие.
«Зять вроде бы ничего попался, – думала она. – Два кроссворда с ходу решил. Но Лионелла всё-таки безнадежно старомодна – замуж, замуж…» Мамочка тяжело вздохнула. «Ничего не поделаешь – где это видано, чтобы взрослые дети слушались родителей…»
Известный модельер З.З. опаздывал на телестудию, где вёл передачу «Модный разговор». Он угодил в безнадёжную пробку, припарковал машину и дальше поехал в метро, куда последние года два не спускался.
Вагон не был переполнен. З.З. уселся удобно у двери, и всё бы ничего, если бы не эта женщина напротив. Моложавая, с ладной фигуркой, в коротком чёрном пальто. На её шее замысловатым хомутом был повязан широкий пёстрый шарф, так, что у пальто образовался высокий синий воротник-стойка, а нижняя часть шарфа была расправлена на груди как аппликация. З.З. мысленно одобрил правильный подход к оживлению простого чёрного пальто.
В вагоне ехали мужчины и женщины, все как один предпочитающие носить чёрные и серые куртки и брюки – практично. Как-либо оценивать их одеяние З.З. и в голову не приходило. О чём тут говорить.
Женщина дремала, слегка откинув назад голову с аккуратно собранными в пучок блестящими чёрными волосами. Глаза её были закрыты, и З.З. мог беззастенчиво разглядывать бледное точёное, с угловатыми скулами лицо. Безупречный макияж, аккуратно оформленные чёрные брови.
З.З. оглядел с одобрением и её кожаные сапоги. На высоком каблуке-шпильке, узкое голенище почти до колена. Синие. Такой выбор свидетельствовал о том, что у этой особы дизайнерский подход к оформлению своей внешности. Опять же – синяя сумка. Несколько иного оттенка, чем сапоги, но З.З. посчитал это допустимым. Далее его взгляд остановился на синих кожаных перчатках женщины. Вот это уже… перебор!
