Она так и сидела теперь в углу клетки, не выпуская из рук прутьев пола, вцепившись в них руками. Она знала, что пол клетки откидывается автоматически, как только перестает биться сердце узника, но ничего не могла с собою поделать. Разгулявшееся воображение буквально в красках рисовало ей жуткую картину, как где-то там, в управленческих румах санатория, Жаба медленно крадется к некоему пульту и, плотоядно облизываясь, тянет толстый кривой палец к маленькой зеленой кнопке…
Ее засунули в спецтоннель, предназначенный для вывода на поверхность опасных и радиоактивных грузов, и Ана судорожно боялась теперь только одного – чтобы их с Черным бароном не поместили в разные тоннели.
Ана, которой в прошлом много раз приходилось иметь с этим тоннелем дело, пусть и в виртуальном варианте, прекрасно знала, как его расположение, так и частоту движения по нему грузопоездов. Шли они с периодичностью примерено в двадцать минут. Так что ей было совсем несложно подсчитать время своего карцерного заключения. Она сидела в клетке уже четвертый час. Одна.
Соседние клетки, насколько она успела рассмотреть во время прохождения грузопоездов, были пусты. Черного барона нигде не было видно, скорей бы уж его привели, в конце-то концов! Ана как молитву повторяла про себя одни и те же слова: "Гнездо не бросает своих в беде, Гнездо не бросает своих в беде…". Потом ей пришла в голову еще более ужаснувшая мысль: а вдруг Черного барона вообще передумали сажать в карцер?
Лязг металла и тяжелые шаги в соседней клетке прозвучали для нее слаще любой музыки. Когда санаторы, приведшие нового заключенного, удалились, Ана спросила внезапно севшим голосом:
– Господин барон, это Вы?
– Я, девочка, я. И зови меня попросту Айно, пожалуйста. Мы же с тобою не в строю. Ты меня еще генералом называй, щелкай каблуками и спрашивай разрешения обратиться, – весело рассмеялись в соседней клетке.
Ана нервно хихикнула.
– Ну, сумеешь открыть в наших клетках замки? – спросил сосед.
Добродушный и какой-то очень домашний голос Айно подействовал на Ану самым благотворным образом. Страх ее волшебным образом испарился, она совершенно успокоилась и даже нашла в себе силы шутить.
– С полпинка. Хотите, я сейчас репетицию устрою?
– А вот этого не надо, – поспешно сказал Айно. – Ни в коем случае. Зачем нам раньше времени поднимать тревогу в санатории? С момента, когда ты откроешь клетки, у нас с тобой будет максимум четверть часа, чтобы добраться до места пролома тоннеля. А с момента, когда будет взорвана крыша тоннеля и сделан этот самый пролом, время вообще пустится вскачь. Просто будь готова, и все.
– А… как? Как мне быть готовой?
– Когда увидишь, что головная машина мигает фарами, вот тогда и будь готова. Но открывать только по моей команде. Прыгать надо будет ей на крышу… сумеешь?
– Уж как-нибудь.
– Ты, пожалуйста, поаккуратнее. Я, конечно, постараюсь подстраховать, но ты уж и сама постарайся. Не хватало только тебе что-нибудь сломать или вывихнуть.
– Бросите?
– Бросить, конечно, не бросим, но задачу ты нам тогда основательно осложнишь.
Черный барон был, как выяснилось, очень неплохим психологом. Все оставшееся время они провели в легкой болтовне – так, ни о чем. Ана совершенно успокоилась и расслабилась, так что когда за очередной волной света в тоннеле показалась машина с мигающими фарами, Ана какие-то мгновенья благодушно пялилась на нее, пока осознание, – вот оно! пора! – не хлестнуло по нервам и жаркой волной не залило все тело.
