– Ты в порядке?
– Да, благодарю.
Лодыжку простреливает боль, и я шиплю. Тут неприятные ощущения внезапно исчезают, и мои глаза округляются от удивления. Моя реакция не укрывается от Кирана, и он поясняет:
– Тебе повезло, Ассасинчик. Отвар, который поставил тебя на ноги, будет действовать в течение двух суток. Все твои травмы будут тотчас исцеляться.
Надо же! Никогда ни о чем подобном не слышала.
Возможно ли, что этот эликсир дело рук ведьм, о которых шепчутся в народе? Хотя я никогда не верила в сказки про магию и заговоры.
– Не называй меня так.
– Как так?
– Ассасинчик, – фыркаю я, позволяя ему провести меня к дороге, где остались лошади и Джонатан.
– А как мне тебя называть? Ты поражаешь меня до глубины души. Не девушка, а ходячая проблема.
Странно, что мы вообще говорим об этом.
Я всегда считала, что герцог и остальные высокородные придворные общаются исключительно на серьезные темы вроде: «Как ваши дела, госпожа?» или «Погода сегодня прекрасна, не правда ли?».
– У меня есть имя.
– Как и у меня, сердце мое.
Я останавливаюсь, приподняв бровь, и буравлю взглядом его широкую спину.
– Сердце?
– Ну да. Ты же туда целилась, когда залезала ко мне в постель этой ночью? – От его слов мои щеки вновь заливаются румянцем. – Тебе не нравится «Ассасинчик», «сердце мое» тоже не устраивает. Прошу меня простить, но это очень важный нюанс в нашем с тобой общении – мне ведь нужно знать, как нежно обращаться к своей возлюбленной.
– Мне кажется, мы переходим границы.
Киран резко оборачивается, и я на полном ходу влетаю ему в грудь. На его лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд такой безэмоциональный, что мне становится страшно.
– Лайла, полагаешь, тебе будет приятнее, если я начну разговаривать с тобой в привычном для меня тоне?
Я сглатываю и неожиданно ощущаю исходящую от него темную ауру. У него ночной Дар – в этом я убедилась, когда он почуял меня, хотя не должен был. Но его способности гораздо сильнее и… древнее моих.
От охватившего меня странного чувства кончики моих озябших пальцев начинают подрагивать.
Я чувствую ночную силу. Чувствую его.
– Н-нет.
– Тогда будь добра… – он моргает и наваждение исчезает, а я снова могу свободно дышать, – нормально реагируй на мои попытки вести с тобой диалог. Я ведь стараюсь.
От его вкрадчивого тона становится не по себе – так быстро он меняет маски. Теперь я в полной мере осознаю, каким представляется Кровавый герцог на людях и почему его все боятся. Но отчего же со мной он пытается вести себя иначе?
Кажется, я задала вопрос вслух, потому что тут же слышу ответ:
– Я не такой уж и монстр, каким меня описывают. И иногда, вопреки молве, совершаю благие поступки и помогаю тем, кто в этом нуждается. А тебе, как я вижу, нужна моя помощь.
Я ничего не говорю в ответ. Не пытаться же разубедить его в том, что обычно порывы помочь мне заканчивается смертью тех, кто помогает. Тем более что через три месяца мы все равно расстанемся, и каждый из нас пойдет своей дорогой.
Под сапогами шуршит еловая подстилка, а впереди, между стволами деревьев, уже маячат спины лошадей. Мы садимся верхом и продолжаем путь по лесу. Мои бедра все еще болят от нагрузки, но я стараюсь терпеть и отвлекаться на проносящийся мимо меня пейзаж. Путешествовать в такой компании странно, а воспринимать герцога после состоявшегося разговора – непривычно.
Кто я, а кто герцог Ердин, который сейчас сидит за мной и направляет лошадь в сторону На’лика – небольшого города в глубине лесного массива, стоящего на речке Боролле?
