Кстати, о корсете.
Я морщусь от непривычного ощущения сдавливания в районе грудной клетки и живота. Надеюсь, что не выгляжу глупо, ведь я не видела себя со стороны.
Я пытаюсь отвлечься от мыслей, рассматривая лепнину, бархат и роскошь этого мероприятия, на которое я попала. Но вопросы продолжают всплывать в моей голове, и я понимаю, что без понятия, как начать с ним беседу. И как вообще к нему подойти.
Я мало что знаю о манерах, ведь выросла в деревне. Из детства я помню ещё меньше, поэтому жалею, что была слишком глупой и не расспросила у служанки подробнее, как мне стоит себя вести.
Мне остаётся уповать только на несколько уроков изящных манер, которые дала нам графиня перед аукционом. Но приглашать на танец должен меня он, а не я его — это я точно помню из правил хорошего тона.
Я делаю вид, что рассматриваю красивую вазу с алыми розами ищу его среди гостей. Но в той компании, где стояла графиня, его больше нет.
Внутри всё холодеет, а и без того расшатанные нервы дают о себе знать. Я начинаю отчаянно искать его глазами, моля, чтобы он не покинул зал.
Я ведь даже не знаю, зачем ему этот танец. И почему надо делать такой отвлекающий маневр. А что, если он передумал давать мне свободу? Что тогда?
Горло жжёт, но я не позволяю себе такую слабость, как слёзы.
Я его найду, обязательно найду!
Я оборачиваюсь, чтобы оглядеть вторую половину зала, но вдруг врезаюсь в чью-то грудь. Мои пальцы успевают нащупать бархатную поверхность чёрного, как ночь, камзола, украшенного богатой вышивкой.
— Простите! — мой тихий писк слетает с губ, а потом я поднимаю на него голову и встречаюсь взглядом с его сапфировыми глазами, сверкающими в прорезях металлической маски. И в то же мгновение я будто бы проваливаюсь в мягчайшее облако, что обволакивает моё сознание.
Я тону в его глазах, которые холодны, словно бушующие воды океана Бурь. Всё вокруг меркнет в сравнении с ним: таким нечеловечески красивым, даже пускай половину его лица и скрывает маска. Его чёрные волосы будто вбирают в себя весь свет — на них даже не пляшут отблески света от хрустальных ламп зала.
Я не сразу понимаю, что он придерживает меня за руку с того самого момента, как на него наткнулась. И именно это удерживает меня в вертикальном положении.
Его ладонь очень горячая в сравнении с моими скользкими холодными руками. От него пахнет проливными дождями, грозой, хвоей и бушующим океаном в прохладную июньскую ночь. Растворяясь в его запахе, я частичкой сознания понимаю, что слишком долго молчу, безотрывно смотря на него. Поэтому нехотя разрываю этот момент своими словами:
— Прошу прощения, господин. Я не хотела никого задеть, — вновь пытаюсь извиниться за своё столкновение с ним, ощущая, как щёки краснеют.
— Я прощу, только если вы подарите мне танец, — говорит он бархатным голосом. Таким, что сначала я слушаю его мелодику, а лишь потом разбираю слова.
— Да, — вновь с запинкой говорю я. — Конечно.
Я ощущаю себя просто невероятной идиоткой, из головы которой исчезли все мысли, кроме тех, которые продолжают виться вокруг него.
Мужчина галантно протягивает мне руку для того, чтобы вывести в центр зала, и я за неё цепляюсь, видя, как чувственная улыбка трогает его губы.
Надеюсь, он мне простит такое поведение. Хотя он явно должен быть в курсе того, как влияет на девушек.
Он выводит меня в центр зала и мягко берёт за талию. Я чувствую тепло его ладоней и жалею, что на мне корсет, из-за которого мне не хватало воздуха. Под начавшуюся мелодию мужчина начинает вести меня в танце, и я с удивлением осознаю, что не совершаю ни единой ошибки в движениях. Рядом с
