Из машины по пути к району El Arenal ему видна черная полоса моря между низкими домиками популярного микрорайона Ciudad Jardín. В бухте стоит американский авианосец, темный монолит с редкими огоньками, но он все же отлично виден на фоне графитово-серого неба. Большинство из его шести тысяч моряков сейчас на берегу, завоевывают город, то есть пьют, принимают наркотики или шляются с проститутками. Военный корабль выйдет из бухты завтра и направится на Ближний Восток, в Катар, в один из тех неразрешимых конфликтов между людьми или внутри них самих: шииты или сунниты, нефть или газ, брать взятку или нет, нюхнуть дорожку кокаина или отказаться, сдаться или держаться, нажать на курок или нет. Человек лежит на якоре в черной бухте, цепь слаба, а якорь слишком легок, дно из мелкого песка, но никому до этого нет дела.
На подиуме у моря диджей поднимает одну руку, а второй прижимает к уху наушники, покачивает головой в такт тем ритмам, которые он направляет в сторону двух сотен человек, собравшихся в El Arenal на торжественное открытие клуба на пляже. Кожа танцующих женщин блестит в свете прожекторов, кажется, что она стекает с их тел. Люди теснятся у бара, пытаются привлечь внимание мечущихся за стойкой барменов, сегодня спиртное бесплатно, надо воспользоваться случаем. Новый клуб построен на бетонном фундаменте, нависающем над пляжем, и Тим не знает, кто его владелец. Такие вещи никогда нельзя узнать на Мальорке. Ясно только, что деньги положат себе в карман те, кто выдал разрешение на строительство, во вторую очередь подрядчики, а те переведут деньги на счета чиновников из правительства или региональных властей в Швейцарию, на Антильские острова или куда там еще прячут сегодня такие деньги.
Пятьдесят шезлонгов со светло-серыми толстыми подушками-сидушками установлены вдоль бассейна, который светится, как голубое небо ясным днем. На некоторых шезлонгах сидят длинноволосые пожилые мужчины в белых брюках и теннисках в пастельных тонах. Они курят марихуану с молодыми девицами в коротких платьях, расшитых блестящими пайетками и золотыми нитями. Девушки скинули туфли на высоких каблуках на белый настил, они втягивают животы и выпячивают силиконовые бюсты.
Эскортницы.
Здесь их летний бизнес.
Тиму вообще не хочется тут находиться, но это требование его начальника Вильсона.
На прогулочной дорожке вдоль берега останавливаются привезенные чартерными рейсами туристы и смотрят на спектакль открытия клуба, таращатся, но не завидуют. Инстинктивно чувствуют, что эта тусовка не для них, тут собрались «ВИПы», посвященные, избранные. Те, кто никогда в жизни даже не посмотрел бы в сторону «пивной крепости» Мегапарк, до которой меньше пятисот метров дальше вдоль пляжа, где пять тысяч немцев прямо сейчас наливаются пивом, пьянеют и в лучшем случае уснут прямо на берегу.
Ночь шелестит. Губы чмокают, не попадая в щеки. Тела прикасаются друг к другу, глаза ищут того, кто имеет вес или может иметь значение. Люди встречаются, попадаются на крючок, на них делают деньги, а потом их выплескивают вместе с канализационными отходами.
Громкость повышается, и ритм переходит в мелодию, которую повсюду играли все лето, «Better now»[24], молодой мужской голос поет «better now, you probably think that you are better now»[25], и публика орет, движется в такт песне по всей территории клуба. Воздух насыщен морской солью и сигаретным дымом, марихуаной и потом, лаком для волос и слишком большими дозами лосьона для бритья бренда «Том Форд».
